Сибирские огни, 1951, № 1

Она, наконец, убеждается, что заставить себя читать не может, резким движением захлопывает книгу и подходит к окну. Капли, попадая на подоконник, разбиваются — и тонкая холодная пыль брызжет в лицо. Это приятно. Тоня протягивает руки, ловит ладо ­ нями струйки и обдаёт лицо дождевой водой. — Тоня! Ты неосторожна. Так и простудиться недолго. Отец взял её за руку, увлекая в глубь комнаты. — Нет, папа... нет... Фёдор Иванович смотрел на дочь с укоризной. Он готовился отчи­ тать её, но вдруг переменил решение. Родилась тревога, которую было­ трудно скрыть. Мироненко вернулся к окну, закрыл его, звякнул запо­ ром. Потом сел напротив дочери и спросил её с нежностью, как говорят больным детям: — Расскажи, Тоня, почему поздно не спишь. — А ты? — Книжки, дочка, книжки с ума сводят. — И я читала... Минуту они молча сидели друг против друга. — Расскажешь? — снова спросил отец с той особенной родитель­ ской теплотой, которая открывает перед нами души детей. — Папа, я срываю строительство на Степном!.. Девушка сказала эту фразу с такой решительностью и горячностью, что Фёдор Иванович готов был кинуться её успокаивать. Пересиливая свои чувства, он медлил, ждал. Перед ним сидела его дочь, единственная дочь Тоня. Скоро ей минет двадцать один год. Отец и тревожился за свою дочь и удивлялся ей. ...Это началось после войны. Мироненко снял офицерские погоны и в шинели пришёл домой. Ж ена умерла ещё в 1940 году. Встретила его старушка-мать. «Где Тошка, мама?» —- таков был первый вопрос Ф ёдо ­ ра Ивановича. Не прошло и часа, как он отправился в деревообделоч­ ный цех стройуправления... Он задыхался от спешки. Скорее увидеть Тошку! Отец слушал дорогой голос, любовался знакомыми чертами, но ви­ дел , что Тоня стала совсем-совсем другой. Вместе с ней он оставался в. :цехе до конца рабочего дня, с удовольствием пробуя то рубанок, то но­ жовку, то топор. А больше всего он смотрел на Тоню, исполнявшую дол­ жность мастера участка деревянных конструкций. Она уже умела решать технические вопросы! Вечером он узнал «всё-всё». Дочь рассказала об увлекательной учёбе в техникуме, о производственной практике, о защите дипломного проекта, даже об ордерах на дрова и валенки, которые ей выдавали. Мироненко с фронта много писал домой и часто получал письма. Но как мало родным людям писем! До войны он намеревался дать воз­ можность Антонине после десятилетки выбрать институт по вкусу. Осенью сорок первого года он получил письмо, в котором Тоня писала: «Я, папа, решила избрать твою специальность, пойти нашей фамильной дорогой строителей». В строительном техникуме она училась, как всегда, успешно. Её- стипендия стала существенной статьёй в финансовом балансе семьи, помогала бабушке сводить концы с концами. Остро болело отцовское сердце. Ведь дочь в течение четырёх лет оставалась вдвоём с престарелой бабушкой. И годы были необычными — шла война. Но у Тони были техникум и комсомол.