Сибирские огни, 1951, № 1

Лозин живо представил себе, как люди и механизмы шагали от дома к дому, постепенно обрабатывая к выдавая их заводу один за другим. Конвейер! И его неудержимо потянуло туда, на стройку, к людям, которые вкладывают в свой скромный труд разум и сердце. Хазаров смотрел хмуро. На побуревшем лице и шее выступил пот. Платон Петрович так и не поставил свой большой чемодан. Гнулся под тяжестью поклажи. И не сводил глаз с посёлка. — Значит, наладили,— буркнул он себе под нос и двинулся к до­ му, в котором жил. На строительстве Хазаров появился так ж е внезапно, как ушёл в отпуск. Он шагал улицей, заложив руки в карманы, короткими киска­ ми отвечая на приветствия встречных и чувствуя на себе пристальные, любопытные взгляды. Платон Петрович смотрел вокруг широко от­ крытыми глазами, хотя старался сделать вид праздно прогуливающе­ гося человека. Ещё утром, когда Лозин воскликнул: «Смотрите, Платон Петро­ вич!» и указал вот сюда, на эти дома, Хазаров с трудом скрывал заки­ певшее в душе волнение. Он тогда не мог д аж е смотреть: солнце ли слепило или набегавшая на глаза влажная пелена... Дома... Эти дома он весной закладывал, строил. Теперь во многих из них уже живут. Окна раскрыты. На подоконниках стоят цветы. Из дверей выбегают дети, вертятся возле рабочих, мостящих улицу. Те, что постарше, пытаются помогать — таскают колотые камни. Улица расцвечена лозунгами, призывами, обязательствами - на кумаче и на фанере. Сразу видно — праздник на этой улице. Любо должно быть сердцу строителя! А Платон Петрович не мог толком разобраться в своих противо­ речивых чувствах. Он был доволен, что дома выросли так скоро. Но в- то же время в душе была острая досада. Чем ближе он подходил к стройке, минуя заселённые дома, тем тревожнее становилось на сердце. Всё перемешалось — обида, сознание своего поражения, горечь отставания — последнее было самым мучи­ тельным. Ещё во время отпуска Платон Петрович много передумал. Встречаясь с прежними приятелями, внешне постаревшими больше,, чем он, Хазаров наблюдал, как они всеми помыслами направлены впе­ рёд, как неутомимо и жадно ищут они новое, как увлекательно, как молодо они живут! А он... его летом отпустили, фактически выгнали в «отпуск»... Зн а ­ чит, он не нужен. Устарел. Отстал, товарищ Хазаров! Предложат тебе, брат: иди на все четыре стороны! Теперь уж — в «бессрочный отпуск». А работать хотелось до зуда в руках. Строить! Как бы хорошо сейчас взбежать по лесам наверх, почувствовать на лице ветерок, напоённый запахами полей, поднять руками тяжёлый, шершавый шлакобетонный камень. Нельзя... Ему сейчас невозможно позволить себе такую ^ роскошь. Он здесь наблюдатель. Посторонний человек! Просто — любопытный. Бывало, он гордо и пренебрежительно посматривал с высоты возводи­ мой стены на таких же вот зевак, которым недоступно творческое на­ слаждение строителя, под чьими руками растёт (растёт!!) новое здание Машины гудят, ж ужж ат и постукивают, как на большом строи­ тельстве. Хазаров выпрямляется, выпячивает грудь, замедляет шаги, приближаясь к центру стройки. Приветствия сыплются со всех сторон, но начальник отвечает на них скупо.