Сибирские огни, 1950, № 6

кресла, закрыв глаза, он просидел так до тех пор, пока, стуча костыля- ми^и палками, один за другим не появились его соседи по палате: майор Костюков, капитан Грабов и младший лейтенант Норкин. С тобой что? — окликнул Чернова майор.— Ладно ли? Просто на всех чертей похож: сам белый, губы синие. Может, сестру позвать? Андрей Ильич открыл глаза и потёр лицо рукой. — Нет, нездоровится немножко. Ну, что гам нового? Часов в семь в дверь постучались. Андрей Ильич вздрогнул. Здравствуйте, товарищи! — сказала Лена, обращаясь к трём больным, сидевшим у шахматного столика. — Добрый день! — ответил за всех капитан Грабов. Остальные по­ клонились. Все они удивлённо смотрели на вошедшую: это — новая се­ стра или врач? Обычно больные заблаговременно узнавали о всяких изменениях или пополнениях медицинского персонала. А Лена, подойдя к Андрею Ильичу, пододвинула к его креслу стул, и, не садясь ещё, сказала: Ну, теперь расскажи, как ты себя чувствуешь. Не сегодня, так завтра, мы с тобой поедем домой, будешь там отдыхать и долечиваться. На заводе у меня дела идут, так что не задержимся. Чернов ответил твёрдо: — Я не могу ехать с тобой, Лена. Неужели ты не понимаешь это­ го? Быть твоим иждивенцем! Стать им сразу, с самого начала? Тем бо­ лее, после всего, что произошло в твоей жизни за это время? Пошли, друзья! — сказал майор.— Курить до смерти хочется! И все трое, стуча палками, костылями, гуськом направились к двери. — Что произошло?! Не пойму! — воскликнула Лена, как только захлопнулась за ними дверь. — Не заставляй меня отвечать на этот вопрос, ты и сама знаешь, о чём и о ком я говорю.— И он глухо добавил: — Мне рассказывали. — Подожди, подожди...— недоумевающе протянула Лена.— Но ведь это или недоразумение или чья-то клевета! Ты скажи мне толком, Ан­ дрюша, в чём дело? — К чему рассказывать? Разве я могу винить тебя, Лена! Я за эти месяцы... после того, как... узнал... я столько передумал — больше, может быть, чем за целую жизнь! И я решил твёрдо, что ты ни в чём не виновата ни передо мной, ни перед собой. То есть, в главном. Ты могла дружески относиться ко мне, а любить другого. Конечно, могла! Только вот... письмо. Вот это — больно! Мне до сих пор кажется, что, при всех обстоятельствах, ответить на то моё письмо тебе следовало. — На то письмо! Оно перевернуло всю мою жизнь. Оно принесло мне столько горя! Но, Андрюша, куда же я могла писать? Я ждала, я всё-таки надеялась, но ведь ты же, после тех страшных строк ничего не д авал о себе знать. Андрей Ильич удивлённо смотрел на неё. — Д а нет! — воскликнул он.— Я не о том письме. А ваш... этот... начальник ОРСа... запамятовал сейчас его фамилию... — Гронский? Ну? — заинтересованно спросила Лена. — Разве он не передавал тебе письмо? Девочка одна писала по моей просьбе... В госпитале. Лене всё стало понятно. Она только подумала: «Неужели и на это был способен тот человек?» Она опустилась на колени возле Андрея Ильича, коснулась пальца­ ми его висков и сказала тихо, но решительно: — Посмотри мне в глаза! Зачем ты их отводишь? Вот так! Смотри 5. «Сибирские огни» № 6.