Сибирские огни, 1950, № 6

кудрями» , в ответ т а безобидное заме­ чание одного из спутников «сердито за­ сопела» . А ' вот как говорят герои романа о ..любви: Абаканов «вдруг наклонился к Жене и, делая отчаянное лицо, прошеп- ■тал: — Год томления и любви безнадёж­ ной ... ■— Хватит вам! Как вы не понимае- -те, что сейчас состоится самое большое на площадке! Ж еня посмотрела на Абаканова су­ ровыми глазами. — Я-то не понимаю?.. Кто же тогда понимает? Я, может, с радостью сел -бы сейчас вон туда, в бадейку с бето­ ном, и лёг в фундамент домны ... — Вместо мемориальной доски? — Вместе с доской. На память ве­ кам ...» . Ещё пример. «Молодому инженеру Волощуку нравилось, как рыжеволо- •сая, насмешливая Фрося подносила кирпичи, нравилось, как нагибалась стройная, тонкая, гибкая, как шла, улыбаясь подругам... — Не тяжело, Фрося? — спросил он «её однажды ... — И больше могу! — Сильная такая? — Сильная! — Ты и любишь так? Фрося покраснела» . Надо думать, что с нею покраснеют и многие читате­ ли от такой нестерпимой пошлости. Для характеристики одного из рабо­ чих автор указывает на внешнее сход­ ство его ... с Распутиным, почему этого рабочего все якобы и зовут Гришкой, а не подлинным именем. В одном месте, показывая, как молодые рабочие, со­ ревнуясь, поторапливают друг друга в работе, автор пишет: «Ребята всё чаще и чаще бросали вниз х л ё с т к и е , к а к к н у т, слова»—трудно придумать более неуместное сравнение, чем это... Можно' было бы привести ещ ё де­ сятки, если не сотни, примеров подоб­ ной неряшливости и безвкусицы автор­ ского письма. Но, думается, достаточно и этих, чтобы читатель убедился в ли­ тературной незрелости этой книги. В конце романа Журба и Гребенни­ ков, явно 'устами автора романа, про- -странно рассуждая о литературе, по­ учают столичного' журналиста Нардова тому, как следует писать художествен­ ные произведения о советских людях и их труде. « ... Без марксистской философии, без технических знаний писателю не создать значительной книги о наших людях! — сказал Журба. —1 Потому что советский человек — это человек пре­ имущественно творческого труда... А техника есть вещественное выражение труда, способы его выражения... — Правильно говоришь! — поддер­ жал его' Гребенников. —1 В век Турге­ нева и Льва Толстого писатели хорошо знали помещичье и крестьянское хозяй­ ство', разные банковские операции, су­ дебное производство. Толстой не боял­ ся , что его н е поймут, посвящая целые страницы описанию сеноуборки или разбирая судебные крючкотворства... — И всё это потому, что дворянскому читателю было интересно .видеть себя и в суде, и в тяжбах, и на хозяйстве. Для нашего же времени, для нашей страны характерным является строительство, государственная жизнь людей, борьба за построение коммунизма. Вот такая го­ сударственная жизнь наших людей и интересна нашему читателю. Е ё и з ­ в о л ь т е п о к а з а т ь п р а в и л ь ­ но , х у д о ж е с т в е н н о у б е д и ­ т е л ь н о , я р к о . . . И з в о л ь т е ■нам п о к а з а т ь п с и х о л о г и ч е ­ с к и , ф и л о с о ф с к и и г р а м о т у н о ! . .» . Так вот, читателю приходится прямо сказать Н. Строковекому, что его роман «Тайгастрой» не отвечает ни одному из этих, подчёркнутых нами, требований, декларированных самим автором. При­ ходится лишь удивляться тому, с какой лёгкостью и безответственностью отнёс­ ся редактор этой книги (К. Иванова) к своим обязанностям, не потрудившись даже освободить роман от элементарных недочётов и промахов, бросающихся в глаза рядовому читателю. Вообще трудно понять, чем руковод­ ствовалось издательство «Советский пи­ сатель» , выпуская 30-тысячным тира- жом эту пухлую, крайне сырую книгу, ни в коей мере не отвечающую требо­ ваниям, какие ставят перед советской литературой партия и народ. К. БУГРОВ, А. СМОРОДИН. З ол о т ой ручей «Эвенки! В старое время никто серь- Учурские горы, неизвестно насколько •ёзно не интересовался их происхожде- протянувшиеся в длину и ширину, на- :нием и бытом, и даже не называл их зывали одним именем «Становой хре- -так, как они сами именовали себя. Как бет» , так и все многочисленные племе-