Сибирские огни, 1950, № 6

восьмиконцовые рога — панты — сви­ сали вместе с голового через колоду, но самого охотника на месте не оказалось. Вдали от зверя я увидел брошенный дробовик, что показалось мне ещё бо­ лее загадочным, чем ночной крик. Обеспокоенный происшествием, я быстро вспорол зверю живот и выпу­ стил внутренности. Это нужно делать всегда немедленно, как только убьёшь зверя, иначе брюшина быстро вспучит­ ся и испортится мясо. Затем я отрезал голову с пантами и, нагрузившись ею, пошёл на стоянку. Прокопий не спал. Почти у затух­ шего костра, свернувшись в комок, ле­ жал Алексей. Он весь был в грязи, ли­ цо и руки исцарапаны.' Прокопий, заметив мой недоуменный взгляд, засмеялся. — Ночью блудил, — сказал он, кив­ нув головой на спящего, и стал осмат­ ривать панты. — Алексей рассказывал подробно­ сти? — спросил я его. — Нет. — Ведь это Алексей убил быка. Прокопий вдруг выпрямился и воп­ росительно посмотрел на меня. — Он ничего не знает. А в это время проснулся виновник и, увидев голову пантача, вскочил. — Убил?! — спросил Алексей, про­ тирая глаза. Затем будто что-то вспом­ нил, добавил: — Вечером-то, только вы отошли от меня, какая-то птичка начала свистеть, ну, скажи, пожалуй­ ста, как человек! Свистит и свистит... Я рассмеялся. — А затем филин прокричал, тоже как человек, слышал? —спросил я его. Алексей посмотрел на меня и без­ надёжно махнул рукой. — Видно не выйдет из меня охот­ ника — врать не умею, — произнёс он виноватым тоном и довольный призна­ нием вдруг заулыбался. — А ты помнишь, в кого стрелял?— спросил я. Он с недоверием покосился на голо­ ву изюбря и только теперь заметил в моих руках свой дробовик. — Узнаёшь? — допытывался я, по­ казывая на голову. — Неужели?! — и Алексей засиял. — Ей-богу, я убил, всё помню, — и стал рассказывать. — Когда вы ушли, какая-то робость навалилась. Страшно одному показалось в лесу, ну, я, как условились, поти­ хоньку свистнул, а вы не отозвались. Вот, думаю, попал Алёша! Куда итти?.. Кругом темно... Прижался я к колоде, ни живой, ни мёртвый. Букашка какая зашуршит, или сам пошевелюсь, а мне всё кажется, медведь ко мне подкра­ дывается, вот-вот схватит. Хотя бы на­ смерть не задрал, думаю, а сердце тюк... тюк... тюк... Сдерживая смех, мы слушали моло­ дого охотника. — Кое-как до полуночи досидел, — продолжал Алексей. — Луна взошла, попривыкнул маленько, да не надолго. Как потемнело —• опять зашараборили букашки, всякая чепуха полезла в го­ лову и вижу, что-то чёрное 'надвигается прямо на меня. Конец, думаю!.. Из ружья-то- пальнул, ну а на меня и на­ валилось. Ну я и давай ходу, а дальше не помню... Где я мог костюм свой ис­ пачкать? — вдруг обратился он к Прокопию. — Видно не -в ту сторону попал... — ответил тот. Мы заседлали лошадей и пошли к убитому зверю. Алексей долго рассмат­ ривал его и, увидев на траве свой след, рассмеялся. — Вот это да... прыжок! Посмотри, Прокопий, — и он отмерил от колоды три крупных шага и показал на глубо­ кий отпечаток ботинка. — Позавидовал бы чемпион! — Это хорошо, Алексей, что зверь за тобою не погнался: вторым прыжком ты перекрыл бы свой рекорд лет на десять, — ответил ему Прокопий, и они оба рассмеялись. Сложив на лошадей мясо, мы ушли в лагерь. Алексей вёл переднего коня, на котором поверх вьюка привязали голову с пантами. И откуда только у него взялась такая важная походка. От тревоги и страха, пережитых им ночью, не осталось и признака, наобо­ рот, охотник, казалось, всем был дово­ лен. Пожалуй, такому трофею позави­ довал бы любой промышленник. Даже Прокопий, не выдержав, заметил: — Посмотрела бы твоя Груня, како­ го ты пантача свалил. Алексей заулыбался, выпрямился и быстрее зашагал. Как-то особенно и кстати теперь болтался у него за поя­ сом поварской нож, и даже пятна грязи на одежде, будто нарочито не смытые им, теперь свидетельствовали о совер­ шённом подвиге. — А ведь у меня охотничья сно­ ровка есть, — сказал он несколько позже, обращаясь к Прокопию, — с первого выстрела попал. Прокопий улыбнулся и ничего не сказал. Скоро мы оказались в лагере, и Алексей сразу же объявил: — Вот посмотрите, на что способен ваш повар! Все окружили лошадей. Одни осмат­ ривали панты, другие развьючивали лошадей. Начались расспросы. . . .— Ночь, тёмная-тёмная,— расска­ зывал охотник, — вижу, идёт, рожшци