Сибирские огни, 1950, № 6

менты,— он чуть не умер в Ленинграде. За ним нужен присмотр врача и внимательный уход. — Я выхожу,— тихо сказала Груша,— вы не думайте. До самого дома Груша сидела в санях молчаливая и вся какая-то сосредоточенная и только без конца поправляла тулуп, в который были завёрнуты ребятишки. Под конец уже, когда впереди, за прозрачной берёзовой рощицей, завиднелась деревня, она повернулась к Лене и прерывающимся голосом сказала, очевидно, то, о чём думала всю до­ рогу. — Вот и я теперь мать! Груша с величайшей заботой и любовью ухаживала за детьми. По­ правила и выходила их за несколько недель. Её как будто подменили. Она повеселела, работала с ещё большим воодушевлением и готова бы­ ла часами рассказывать о своих питомцах... — Соскучилась. Отпрошусь, как Степан Матвеич вернётся, съезжу домой на недельку. За меня здесь ты, Леночка, покухарничаешь,— ска­ зала она, бережно свёртывая письмо. Спать она больше не легла. Встала, застелила одеялом кровать. — Прогнала ты мои сны,— с шутливым укором сказала она Лене. -— Пойду плиту подтоплю. Платоныч скоро зайдёт — чайку горяченького- попросит. А ты спи, кого караулишь? Днём ещё намотаешься. Лена послушалась. Быстро разделась и юркнула под одеяло. Отвер­ нувшись к стене и закрыв глаза, долго перебирала в памяти разговор с Грушей. Потом, в который уже раз, вспомнила, как стояли с Алексе­ ем под омётом, как прыгали с повети на сено. Перед глазами всплывал тихий сумрак двора, наполненный слабым медовым запахом сухого клевера, сильные руки Алексея, сдавившие плечи, близкое его дыхание... «Настоящая любовь приходит один раз...» Лена улыбнулась, хотела вспомнить, откуда эти слова, но, так и не вспомнив, погрузилась в дре­ моту. V Алексей провёл ночь тревожно, курил, несколько раз вставал и вы­ ходил во двор. Уже под утро, не надеясь на то, что сон придёт, прилёт на кровать и незаметно крепко заснул. Снилась ему война, атака какой-то укреплённой высоты посреди широкого солнечного поля... Вокруг, шурша сапогами по высокой траве, бегут солдаты со злыми, разгорячёнными лицами. Знакомый командир, оборачиваясь, машет ему рукой, требует, чтобы он не отставал. А он силится встать, побежать следом за ним и никак не может поднять голову от нагретой солнцем земли... Он ранен. Одна рука у него сделалась слабой, как тряпичная. Он хочет опереться на неё — рука подламывается, он тянется за автоматом, но рука не слушается его. «Всё равно надо встать,— говорит он себе,— идти вперёд. Рука—это- пустяки». Издалека доносится до него чей-то голос. — Расходился буран, свету белого не видно. «Причём тут буран? Сейчас же лето»,— удивлённо думает Алексей. — На открытом месте стоим, оттого и страдаем от каждого вет­ ра,— говорит другой голос, поближе.— Не послушался Кузьма Ива­ ныч людей, когда эту ферму строили. Упёрся. Лучше, как возле горы Култай, для отгонного скота места нет. Озеро рядом, покосы кругом.