Сибирские огни, 1950, № 4

— Люблю. — А как ж е картошка? — проговорила К атя .— Снять надо. — Нет ничего проще. Не на Олимпе живём. Картошку, слава богу, каж дый день варим. Бегите. Н абрасы вая на голову платок, К атя сказала дочери: — Я скоро, ты поиграй с дядей. — С дядей? Что вы! Она меня уж целый час дедушкой называет . Оставшись вдвоём с Людкой, Сергей Владимирович подвинулся ближе к окну, перевернул листок блокнота и несколькими движениями нарисовал зайца . Заяц понравился Людке. Она назвала его быстрым и попросила нарисовать рядом с ним мишку. Сергей Владимирович с к а ­ зал , что зайчик испугается медведя. Лучше не пугать его, а подарить ему морковку. Большая и должно быть очень вкусная морковка неожи­ данно появилась в заячьих лапках. Людка сразу ж е вспомнила, что за цветочным горшком, тут где-то рядом, ещё с самого утра запрятала ог Васьки огрызок морковки. Она неловко повернулась и опрокинула гор ­ шок с геранью. Горшок упал на пол и разбился. Людка испугалась и заплакала , бросившись на руки к Сергею Владимировичу, и он никак не мог её успокоить. Лю дка пл акал а громко и говорила сквозь слёзы , что мама будет ' бить её за цветок. — Это нам тётя Вера принесла. Мы свои продали. — Не) плачь ты, не плачь,— говорил Сергей Владимирович, неумело покачивая Людку, и, чтобы успокоить, заш агал с ней по комнате. — Не побьёт. Чего ж е ты плачешь? — Я спать хочу,— плача говорила Людка. — И прекрасно. Д авно пора. Баю-бай. Баю-бай. Сергей Владимирович стал ходить медленней, неловко напевая к а ­ кую-то колыбельную. Он пел всё тише и тише, искоса поглядывая на Людку — не закры ла ли она глаза , не опит ли? Глаза девочки были закрыты , ресницы не дрожали, и Сергей Вла­ димирович перестал петь, прислушиваясь к её дыханию. — Картошка сварилась,— пробормотала Людка сквозь сон. И Токарев снова запел: — Баю-баюшки-баю . Он ходил по, комнате, пел, а сам всё думал о чугунке с картошкой. Подойдя к двери, он легонько- приоткрыл её ногой, дверь заскрипела, и Сергей Владимирович запел чуть-чуть громче. Потом решительно рас ­ пахнул дверь и прошёл на кухню. Дрова в печурке потухли, должно быть, давно, потому что д аж е угольков не было видно под золою. Но из-под крышки чугунка ещё шёл пар, тот особенный пар, по которому не трудно догадаться , что картош ­ ка хорошо уварилась. Сергей Владимирович улыбнулся, снова пошёл в комнату и только теперь заметил, что уж е стемнело. Он подошёл к кровати и наклонился, чтобы положить Людку , но сделал это неловко,— девочка зашевелилась, и он снова заходил с нею по комнате. Т ак и ходил он в темноте по чужой комнате, боясь наткнуться на какую-нибудь вещь и разбудить ребёнка, боясь положить его на кро­ вать: ходил, напряжённо прислушиваясь — не скрипнула ли калитка . Руки его устали. Он решил присесть на табуретку у окна и опереть­ ся спиною о стол. Ногою пододвинул табурет к столу и тихонько сел, почувствовав радость, которой давно не испытывал,— необъяснимую р а ­ дость домашнего покоя. Теперь он и сам мог закры ть глаза и