Сибирские огни, 1950, № 4

— Кто там? Ракитин не ответил и постучал снова. — Кто стучит? — уж е более нетерпеливо спросил знакомый голос. Ракитин, не отвечая, постучал в третий раз. Д верь распахнулась, на пороге стояла Катя в стареньком платье, с плохо уложенными во­ лосами и удивлённо взглянула на Ракитина. — Это я, — сказал он. — Можно? К атя молча отступила. Ракитин прошёл в комнату и, не увидев детей, остановился в не­ доумении у стола. На Катю он взглянул испуганно и чуть сурово. По­ няв его беспокойство и тревогу, она закусила от радости губу и ска­ зал а , что отправила ребятишек в Гранитные палатки, к бабушке. «Не бойся», — хотела сказать она, но постеснялась этих примиряющих слов: «А вдруг он только к детям и пришёл». — Скоро приедут... Ракитин приблизился к Кате. — Проститься пришёл, — сказал он глухо. — Не обижайся, но ты (напрасно на меня подумала. Катя молчала. — Уезжаю я. — Куда? — не скоро спросила Катя. — На фронт... Так вот, хочу проститься... Ж аль , детишек нет. — Спасибо, что зашёл. — Может, не увидимся,— сказал он и почувствовал, что говорит лишнее. — Просто от сердца, не как-нибудь... — Не бойся, я понимаю. — У меня одна просьба... Выполнишь ли? — Не знаю, — сказала Катя и насторожилась. — Больш ая просьба. — Больш ая? — как бы не понимая смысла этих слов, спросила она, не смотря на него. Ракитин подошёл к Кате и взял её за руку. — Разреш и мне после фронта домой вернуться? Рука Кати дрогнула, и он услышал, точно далёкий отзвук, одно слово: — Приходи... Он бережно обнял её и ещё более бережно, словно неумело, по­ целовал. Катя прижалась к нему, поцеловала в губы и отвернулась, чтобы муж не увидел лица, но он повернул её к себе и, не замечая слёз на её глазах , смотрел в них. Она заулыбалась, и Ракитин отошёл, чтобы увидеть её всю. Впер­ вые в жизни она показалась ему такой маленькой, что, каж ется , р а з ­ говаривая, нужно было бы поднимать её на руках, как девочку. Вышел он от Кати в каком-то приподнятом, сурово-радостном на­ строении и через четверть часа был уж е в транспортном цехе. Д оставая кисет, он вдруг испуганно пробормотал: — Ах ты, чёрт побери. Баночка консервов осталась в кармане. Он попросил Медянцева передать её Кате. Медянцев передал. Теперь Кате часто казалось , что она не любила мужа. Это было какое-то другое чувство. Писем от него не было с первого дня. И это, как она теперь думала, не мучило её, а только огорчало, только тревожи­ ло ,— всё-таки ж аль было близкого человека. Она д аж е не удивилась то­ му, что думала сейчас о нём только как о хорошо знакомом человеке. Придя домой, Катя не знала , чем заняться. Без ребятишек было