Сибирские огни, 1950, № 4

Но в одиночестве он был недолго. От работы отвлёк новый стук в дверь. Старик решил, что пришёл Панцырев, которого он давно ждал. Но перед ним оказалась какая-то ' девушка, по виду довольно бойкая. Это была Вера. — Можно войти? — спросила она, закрывая ногою дверь. — Вошли уж , чего опрашивать? — недовольно ответил старик, не любивший прерывать работу. Стараясь не замечать недовольства старика, Вера сказала , что пусть не подумают, что она пришла относительно дежурства , пото­ му что это дело мамы и она не вмешивается... Тут Токарев удивлённо вскинул брови, догадавшись, что имеет дело с дочерью приходившей недавно говорливой толстушки и обернулся, разглядывая девушку. А Вера поспешила уверить, что пришла по своему делу, не очень затруд ­ нительному. — Заранее догадываюсь,— сказал художник.— Рисуете? — Никогда (в жизни. Токарев вопросительно глянул на Веру. — Вам, может быть, покажется смешно, но я хотела бы знать, есть ли талант у Соловьёва? Он ведь у вас был сегодня? Я с крыльца ви­ дела... Смелость и откровенность девушки Токарев понял по-своему, припи­ сав её поступок личной заинтересованности. Сдерживая улыбку, он сказал: — Если откровенно говорить... — Совсем откровенно! — перебила Вера.— Только откровенно. —1Картины-то он пишет... Впрочем, позвольте вас спросить: почему пришли именно вы? Поручена вам эта миссия кем-нибудь? — Нет, я с ам а ,— ответила Вера.— Я — редактор комсомольской стенной газеты . Нам нужен художник. Я пригласила Соловьёва, а сама не знаю: настоящий ли он, сумеет ли? Вот и решила посоветоваться. Значит, по-вашему, можно ему стенгазету доверить? — спросила Вера, стараясь не краснеть, и почувствовала, что, кажется , с горем пополам выбралась из неприятного положения. — Можно, можно,— улыбнулся старик.— Стенгазету доверить мож­ но. Ничего страшного. *** Володя ушёл от художника со странным чувством. Он понял, что старику не особенно понравились его акварели. Когда Наталья Кузьминична спросила, что сказал художник, Воло­ д я смущённо ответил: — Видно, не очень понравилось. —1 Не огорчайся. — А что же мне огорчаться, мама? Наверно он прав. — Ты ему веришь? Д а? — спросила Наталья Кузьминична. Мать невольно взглянула на акварели сына, которыми была укра^ шена столовая, и сказала: — Н е знаю, как кому, а мне нравятся. Сын засмеялся , обнял её и поцеловал. С отцом разговаривать было значительно проще и свободнее. — Не понравилось, как я понял,— сказал Володя. — Вот оно что. Бросать придётся? — Брошу ,— ска зал сын, глянув на отца — спокойного, сильного, в добавил :— допишу твой портрет и тогда брошу.