Сибирские огни, 1950, № 4

теристике Камышова и, наконец, в тре­ тий раз — при характеристике Никули­ на. Неоднократное повторение одного и того же (да ещё вдобавок одними и теми же словами) создаёт у читателя впечатление топтания на месте. Вторым крупным недостатком рас­ сказа, снижающим его художественную ценность, является сухость языка. Во­ обще Н. Павлов пишет языком простым и понятным, но слишком злоупотребля­ ет деловой прозой. Скучно становится читать длинные разговоры, превращаю­ щиеся в сугубо технические споры уз­ ких специалистов. Кроме того, показ событий зачастую подменяется у Н. Павлова их пересказом, и тогда язык окончательно утрачивает свежесть и образность. В рассказе немало кусков, которые кажутся попросту переписанными из скучной статьи. Вот пример: «В военное время, когда кот­ лы переезжали вместе с электростан­ циями на новые места и должны были «кормиться» другим топливом, унифи­ кация стала необходимостью... А с производственной, технологической сто­ роны она сулила увеличение выпуска котлов в полтора раза при прежнем оборудовании, снижение себестоимости процентов на двадцать!» Таких кусков, повторяем, много. Не все герои показаны ярко: многих так совсем и не видишь (например, за­ казчицу, которую котельщики водят по заводу), многие — лишь бледный на­ мёк на яркий характер. Иногда Н. Павлову изменяет чув­ ство меры и вкус, и описания отноше­ ний между героями начинают звучать фальшиво. «— Разве котельный цех, котель­ ный завод — это не наши с тобой об­ щие и личные интересы, Матвей?» — спрашивает у мужа-диспетчера его же­ на инженер-новатор. Далее Н. Павлов пишет: «Татьяна Ивановна подняла глаза, полные слёз, порывисто закрыла лицо рукавицами и пошла, пошатываясь, к выходу. Он следил: жена сперва двигалась, как слепая, потом выпрямилась и поч­ ти бегом направилась к двери» . Здесь всё плохо, надуманно, не ха­ рактерно для образа Татьяны Иванов­ ны, какой она уже воспринята читате­ лем, всё художественно фальшиво, в духе низкопробных, сентиментальных романов. В таком же духе описано объяснение Широкова с Ниной Голубковой в мо­ мент, когда отмечали лучших производ­ ственников. Рассказ И. Павлова был бы, бес­ спорно, более интересным, ярким и полезным для читателя, если бы ре­ дакция альманаха заставила серьёзно поработать над ним самого автора, по­ могла ему. Недостаточно требовательно подош­ ла редакция и к рассказу И. Зайцева «Гаврик Бубенцов». В рассказе правильно подмечена од­ на важная черта советских школьников; — их стремление принести как можнс больше пользы социалистической Роди­ не. Но должного воплощения эта идея, под пером И. Зайцева не нашла. Пионер Гаврик Бубенцов решил вы­ растить для своего ^колхоза ценную ма­ сличную культуру «даамбе». Узнав о существовании редкостного растения из научной статьи в газете, он тайно от товарищей, родителей и всех знакомых, написал автору статьи письмо и, полу­ чив от него ответ вместе с пакетом се­ мян, начал самостоятельно, единолич­ но (подчёркиваем это слово!) выращи­ вать их у себя на огороде. И. Зайцев неоправданно много места уделяет описанию переговоров Гаврика. с бабушкой, отцом и матерью относи­ тельно того, можно или нельзя мальчи­ ку использовать для своего опыта ого­ род, но зато почему-то совершенно умалчивает о том, как ведёт себя Гаврик среди товарищей, пионеров, заставляя его, в о п р е к и п с и х о л о г и и с о в е т с к о г о ш к о л ь н и к а , скрывать от товарищей опыты на про­ тяжении целого лета. Конечно, можнс предположить, что из скромности юный мичуринец не ста­ нет поднимать лишнего шума о своём опыте, но нарочито надуманным, проти­ воестественным выглядит его поведение, когда он отказывается посвящать в; свою работу даже самых близких дру­ зей, когда он и родителям заявляет: «Только не мешайте, я сам всё убе­ ру». Автор подчёркивает строчкой ниже, что действительно «он сам уб­ рал и обмолотил крамбе». Подумайте, какой великий подвиг! Может ли это служить примером для советского школьника, которого прежде всего вос­ питывают в духе коллективизма? Лишь после того, как семена были собраны, Гаврик сообщил друзьям о важном государственном деле, которое он начал. Помимо всего прочего, кажется во­ обще невероятным, чтобы Гаврику удалось в полной тайне выращивать на огороде диковинное растение. Об этом не могли не знать соседи, а значит не могло не быть разговоров, и в первую очередь, конечно, среди ребят, свер­ стников Гаврика. Рассказ завершается обращением старика-лисьмоносца к Гаврику с пред­ ложением заняться теперь новой куль­ турой — голозёрным ячменём («Пиши в академию Трофиму Денисовичу Лы­ сенко. У него всё найдётся. А голозёр­ ный ячмень — это тоже,, брат, да!»).