Сибирские огни, 1950, № 4

Очевидно, считая, что необходимо уравновесить для читателя подобные «душевные» разговоры с милой, Е. Астафьев включает в этот раздел и примитивную «Песенку», где в обста­ новке обязательных аксессуаров любов­ ного свиданья появляется «звеньевая», а в другом стихотворении после разгово­ ра между матерью и дочерью, кото­ рый мог происходить и пятьдесят лет тому назад, упоминается о тракто­ ристе и приводятся слова песни «Ши­ рока страна моя родная...» Но и «звеньевая» и «тракторист» не убеждают в этом контексте, оста­ ваясь только словами, которые органи­ чески не сливаются со всем остальным строем стихотворения. Некоторые стихи Е. Астафьева вы­ зывают прямой протест. Уже упоминаемое выше стихотворе­ ние «Хакассия» обрамляют строки о труде поэта, где говорится: «То несли их ('поэтов — Е. С.) ямские кареты, то уносят, гремя, поезда». Если автор хотел сообщить только о том, что прежде ездили на лошадях, а теперь на поезде, то не стоило этой об­ щеизвестной истине придавать такую многозначительную интонацию, ставя приведённые строки в первой и послед­ ней строфе стихотворения, а если автор имел в виду сказать, что изменились способы передвижения, но, гонимые беспокойством, поэты всё те же, что и сто лет тому назад, то это просто невер­ но, т. к. изменились и поэты и их от­ ношение к жизни и своему труду и, главное, требования к ним, о чём стоит помнить и Е. Астафьеву. Недоумение вызывает и помещенное в « Post-scriptuni » стихотворение «Се­ вер». Автор полемизирует в нём с какими-то поэтами, которые склонны искать на севере одну экзотику и ахают по поводу трудностей жизни там. Е. Астафьев призывает читателя не ве­ рить каждому такому «досужему» поэ­ ту, говоря, что «он лишний среди нас». Он противопоставляет подобным поэтам себя и не очень скромно претендует на роль стихотворца, который расскажет «вовсе не об этом», а о чём-то самом главном. Мы знаем, что большинство совет­ ских поэтов, творчество которых идёт в основном русле пашей поэзии, и пи­ шет о самом главном — о жизни и о людях, творящих жизнь и переделываю­ щих суровую природу. В частности, о севере написано немало хороших стихов и совершенно необъяснима запальчи­ вость, с которой разговаривает Е. Ас­ тафьев. Утверждение его, что он, в про­ тивовес другим поэтам, расскажет о са­ мом главном, выглядит по меньшей ме­ ре неосновательно: на примере многих его стихов можно убедиться в том, что именно от Е. Астафьева, чаще, чем от любого другого, это главное и усколь­ зает. Не удалось отразить его и в этом стихотворении: всё, что говорит о севе­ ре сам автор, выглядит не ново — это скучное перечисление опять-таки лишь внешних признаков явления, общие фразы о «стройках-великанах», кото­ рые «день и ночь гремят, дымят во­ круг» . И вновь, как в стихотворении «Сибирь», ничем, на наш взгляд, не оправданный кивок в сторону Америки, как критерия для оценки пашей мощи: Здесь станет ГЭС, Что и не снилось Штатам... А в стихотворении «Сибирь»: Не сравню я с нею (с Сибирью) ни Клондайк, ни Рур... Зачем же непременно сравнивать? Можно было бы указать на многие мелкие погрешности в стихах Е. Ас­ тафьева, характеризующие его недоста­ точную требовательность к себе. Напри­ мер, желая сказать о твёрдости взгля­ да, -он пишет: «И смотрю я твёрдыми глазами». Или, говоря о сибирской де­ ревне, называет девушку «дивчиной», а в другом стихотворении сообщает, что «ночь, как бурка, упала», совер­ шенно не считаясь с тем, что слова «дивчина» и «бурка» в данном случае не локальны. Примеров такого неумелого обраще­ ния со словом у Е. Астафьева немало, но сейчас задача рецензента должна, очевидно, заключаться не в том, чтобы указать поэту на отдельные неудачные строки. Беспокойство за судьбу молодого ав­ тора заставляет говорить о самом глав­ ном недостатке его творчества: печать поверхностности и холодной декламаци­ онное™ лежит на стихах Е. Астафьева, несмотря на то, что написаны они на близкие читателю животрепещущие те­ мы современности. При наличии этого основного недо­ статка стихи не могут быть спасены от­ дельными удачными строками и стро­ фами, даже если бы они и оказались в наличии. Если эта манера писать стихи про­ изошла от ложного понимания задач поэта или явилась следствием дурного влияния каких-то, отнюдь не лучших образцов поэзии, то самое важное — заставить автора понять ошибочность своих творческих позиций, обновить ар­ сенал поэтических средств, отказаться от штампов и в словесных выражениях и в решении тем, т. к. важные, боль­ шие темы могут быть снижены, дискре­ дитированы в стихах, написанных без должной глубины, свежести, страстно­ сти. Когда он сделает это, перед ним встанет другая, не менее сложная зада­ ча — начать писать по-иному. А для