Сибирские огни, 1950, № 3

Среди встречавших эшелон был и старый Родионов. Он подошёл к паровозу и, пока Соловьёв разговаривал с машинистом, крикнул пере­ пачканному Шумкову: — Эх, ты! А ещё машинистом назвался . — А что, д яд я Родионов? — засуетился Семён, не зная куда д е ­ вать маслёнку. — Уральские сибирским никогда не поддавались. На равных д ей ­ ствуем! А ты ему только в кочегары годишься. Ишь, как вымазался! Весь уголь забрал , на обратный путь ничего сибиряку не оставил. Семён стал отирать лицо лоснящимся рукавом. Старик ещё раз оглядел рыжеватого парня и уж е добродушно ска ­ зал: — А внукам-то, небось, соврёшь. С три короба наговоришь. Д е ­ скать, когда в молодости был, эшелон один важный привёл. Я тебя с. мальчишек знаю. Ты всегда приврать любил. Последние слова старика услышал Соловьёв. — Д а , — ск а зал он, — эшелон этот действительно важный, зн ам е ­ нитый эшелон. С него, можно сказать , возрождение завода начинается. Т ак что и похвастать, перед внуками не грех. Взглянув на старого и молодого, Соловьёв улыбнулся и примири­ тельно заметил: — Были бы внуки! Родионов прищурился, словно от солнца, и, забыв о Шумкове, про­ говорил, глядя на Соловьёва: — Будут. По всему видно. В течение года завод и рудник были восстановлены. Хотя они и не давали ещё нужного количества продукции, но Соловьёв был убеждён , что в недалёком будущем город заж ивёт полной жизнью. В самой большой комнате бывшего господского дома он устроил: себе кабинет с настенным телефоном-вертушкой, с одной единственной пузырчатой угольной лампочкой под самым потолком. Ж елтоватый свет лампочки особенно радовал Соловьёва — начала работать заводская электростанция. — Вот и заж гла сь у нас первая лампочка! — весело говорил он. В повседневных заботах о заводе Соловьёв постоянно вспоминал ленинские слова: «Идите на Урал!» и с каждым годом как-то глубже, по-новому воспринимал их. Он многое сделал в первые три года, но ленинский голос попрежнему настойчиво звал его вперёд. «Идите на Урал!» — говорил он, и Соловьёв начинал понимать, что дело не только в том, чтобы восстановить разрушенную войной промышленность Урала. Нет, эти слова означали нечто большое. Теперь, когда Соловьёв уж е прожил на Урале четверть века, когда на его глазах развернулись сталинские пятилетки, а потом грянула вой­ на и пришлось перебрасывать промышленность подальше от линии фронта — на восток, теперь-то он окончательно понял, что значат ленинские слова: «Идите на Урал!» А тогда он мог лишь догадывать­ ся об их сокровенном значении. Однажды , поздним январским вечером, когда он по обыкновению засиделся в своей рабочей комнатушке, его срочно вызвали в городской комитет партии. Там он узнал о смерти Ленина. Соловьёв опомнился уж е на улице. Он постоял на заснежённом крыльце, не зная , куда итти, — на завод или домой. Медленно спустил­ ся с крыльца, забыв поднять воротник, и по сугробам, не зам ечая доро ­ ги, пошёл навстречу ветру.