Сибирские огни, 1950, № 3

газету. Другие окружили его. Ещ ё раз поглядели на карту. Самый ма­ ленький, тот, что держал газету, обрадованно засмеялся, и тогда спо­ ривший с ним мальчуган выхватил газетный лист и побежал к трамваю . Все бросились за ним. Соловьёв улыбнулся. В самом центре площади был установлен памятник Ленину. Памятник воздвигли за год или за два до войны. На гранитном круглом пьедестале Ленин стоял с простёртой вперёд рукой. В другой руке он держал скомканную кепку. На уровне пьедестала была устроена деревянная трибуна. Её соби­ рались сделать тоже монументальной, из гранита, но не успели — на­ чалась война. На площади насадили много деревьев, молодые ветви их дотяну­ лись до пьедестала. И з окна казалось — гранитная фигура Ленина плывёт в зелёном море тополиной листвы. В распахнутое окно вливал­ ся волнующий запах северной весны. Соловьёв всё ещё курил, держась рукою за край плотной портье­ ры, покачивавшейся от ветра. Дымок папиросы мгновенно таял, выры­ ваясь из окна. Управляющий хорошо знал панораму города, давно свыкся со всеми изменениями, которые внесло в эту панораму строи­ тельство новых заводов, и всё же каждый раз смотрел на город при­ стально и любовно. С каждым годом расширялся рудник — основа промышленной жизни города, вместе с ним расширялись металлургические предприя­ тия, возникали новые дома, новые улицы. Все они тянулись к центру — своеобразному белому гнезду из старинных каменных зданий. Но на се­ верных и восточных окраинах уже поднимались новые улицы из белых и розовых домов, хорошо оттеняемых зеленью. В этом разбросанном го­ роде старое ещё уживалось рядом с новым, но новое уже побеждало. Взгляд скользил по дощатым домикам, по сизым тесовым крышам и подолгу останавливался на новых высоких, украшенных колоннами зданиях, блестевших широкими окнами. Город делила на две неравные части речушка. На правом берегу расположился горняцкий посёлок. Его центральная, самая широкая улица подходила к мосту. За мостом дорога ещё более расширялась и вела к металлургическому заводу, к новой домне. Домна стояла не­ сколько в стороне от двух других и поэтому казалась выше и мощнее. Леса уже постепенно снимали, и теперь можно было хорошо разгля­ деть эту «чёрную красавицу», в которую был влюблён весь город, как любили шутить громковцы. В самом деле, пока домна строилась, весь город занимался ею, го­ ворил о ней, помогал, чем мог, нетерпеливо ожидая, когда она будет готова и вступит, наконец, в строй. Если в то время на дороге попада­ лись автомашины со строительными материалами, нетрудно было до­ гадаться, что они держ ат путь на стройку домны. Если поздно вечером на улице слышались песни молодёжи и старики ворчали, постовой ми­ лиционер нередко пояснял: «Они домну строят. Пусть поюг». Если ка ­ кой-нибудь равнодушный чиновник не спешил помочь строительству людьми или материалами, ему удивлённо напоминали: «Ведь это для домны, понимаете — для домны!» Д а , «чёрную красавицу» любил весь город. Соловьёв помнил названия почти всех улиц; многие из них, особен­ но в горняцком районе, он придумывал сам. Но всё-таки как ни любил Соловьёв каждый уголок в своём горо­ де, он с особым чувством относился к руднику. Прямо перед окном управляющего, голая, перепоясанная железно­ дорожными колеями, утыканная столбами электролинии, высилась рул-