Сибирские огни, 1950, № 3

*** И вот настал день отъезда. Новые зимовщики — снова двое мужчин и две женщины — начали вести наблюдения на метеорологической площадке. Самого главного, умного и строгого из них Костя узнал с первого взгляда. Это был очень высокий человек, медлительный и неразговор­ чивый. Волос у него на голове не было совсем. Радист — маленький, чёрный — конечно, был самым весёлым. Но вот какая из женщин доб­ рее — Костя не понял. Впрочем, это его и не очень интересовало... Бы ­ ла одна забота, которая не давала ему покоя: папа не захотел уклады ­ вать в ящик оленьи рога. Сказал: — Нельзя. И разговор, значит, был окончен. Оставалась надежда на Василия Васильевича. Василий Василье­ вич подержал в руках рога, посмотрел на них со всех сторон и сказал: — Плюнь! Ты думаешь, на Большой земле кому-нибудь, нужны такие громадные рога? Ошибаешься! — Я обещал Саше Малышеву... Вы же сами слышали, Василий В а­ сильевич! —- Какой там Саша! — засмеялся Василий Васильевич.— Никаких Саш! Разве ты его встретишь? Д а никогда в жизни! — То есть как это никогда в жизни?! — не понял Костя.— Я еду в Сашину школу и буду в его пионерском отряде! — Мы поедем туда, куда нас пошлёт управление. Отдохнёмне­ сколько месяцев, а там в какой-нибудь южный городок на метеороло­ гическую станцию. Ты поступишь в школу, будут там и Саша, и Петя, и Ваня — и никто из них не спросит у тебя об этих костях! Понял? Костя понял. Через минуту он стоял рядом с отцом. Отец, сидя верхом на по­ следнем ящике, заколачивал последние гвозди. — Папа! — сказал Костя.— Я должен с тобой поговорить... — Можно! — ответил папа, усмехнувшись чему-то... — Я-., не еду на Большую землю. Я остаюсь здесь. — Что?! — переспросил отец и положил молоток на табуретку. — Я не еду. Я остаюсь. Я могу ведь немного наблюдать за при­ борами... — М-да...— сказал папа.— Может быть, ты объяснишь мне, почему ты решил остаться? — Вы ж е говорили, что мы едем к Саше Малышеву. А сами что? Я обещал Саше, а как же теперь? И ещё — я не знаю там ни одного мальчика, только Сашу. Он будет дружить со мной! Я к нему привык. Мы — друзья. Если по-другому нельзя —■дождусь здесь следующей пе­ реклички и подружусь с другим мальчиком. Вот... А всё-таки никогда уже мне не найти такого друга, как Саша! — Ну, ничего! — сказал отец.— Не волнуйся. Приедем на Большую землю и там разберёмся. — Я не волнуюсь. Но ехать с вами — не могу. И не могу ещё что- нибудь сказать... Отец посидел молча, потом вышел в соседнюю комнату и стал раз­ говаривать о мамой. Слов не было слышно, но Костя заметил, что отец так ж е покашливает, как в прошлом году, когда мама очень сильно болела. Когда отец и мать вместе пришли к Косте, он уже вытащил из ящика свою малицу.

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2