Сибирские огни, 1950, № 2

Машина — вещь, конечно, не простая И требует уверенной руки, Но кадры наши быстро подрастают — Вчерашние девчата, пареньки! Шофёры, агрономы, трактористы — Какая это сила на селе!.. За тридцать лет шагнули, как за триста, Открыли клады, что лежат в земле... Мы нынче гидростанцию достроим И сад заложим будущей весной... Зовёт мечта и не даёт покоя. Да что такое, в сущности, покой? Кто думает о нём? Сказать по чести, Бывает даже ночью не до сна! Но всё легко, когда с народом вместе, — Ведь на миру — не смерть, а жизнь красна!.. Когда меня на этот пост избрали, Я знал, солдат, что это — тоже фронт...» — И он обвёл широким жестом дали, Где часовыми на посту казались Столбы, шагнувшие за горизонт. Над генеральным планом В конторе воздух чуть прогорк дымком табачным синеватым... Ночь... Председатель и парторг под лампой развернули ватман. Чертёжных линий прямизна им говорит с листов бумажных, что здесь мечта закреплена о самом нужном, самом важном — о близком будущем села... Включает план переустройства и неотложные дела, и творческое беспокойство... Село уснуло. Всё молчит, но мысль — всё время в наступленье, и «генеральный план» звучит, как «генеральное сраженье». — Мы на переднем рубеже,— сказал парторг, — и нынче летом не мало в жизнь войдёт уже того, что есть на плгне этом. Больница, ясли, скотный двор — идёт строительство большое... Но есть особый разговор о главной из колхозных строек — о гидростанции...— И смолк. Да, председатель знал об этом: в движке для них велик ли толк? Им нужно света, больше света! Чтоб побежал горячий ток в поля и дал машинам силу, чтоб осенью колхозный ток огнём весёлым озарил он. Но срок казался очень мал... И вслух Степан Ильич сказал: — Так мало времени и рук, что трудновато будет, друг! — Ты говоришь, что трудно будет? —- спросил парторг,— а наши люди?? Ведь переделывает мир любой из жителей колхоза: и пчеловод, и бригадир, вплоть до парнишки-водовоза! Мы можем многого достичь — у нас народ в работе стойкий.» Сейчас в лесу, Степан Ильич, мы говорили о постройке, и все решили поголовно