Сибирские огни, 1950, № 2

И, насупив бровь сердито, заключил обзор Никита: — А враги, мы прямо скажем, потому и мутят свет, что теперь им очень страшен наш большой авторитет... Всем понятно? — Всем понятно. Сеют, значит, в мире тьму... Только я одно, обратно, из беседы не пойму. По газетам мир тревожен. Неужель опять война? — Ты боишься? — Не-ет! А всё же, как, предвидится она? Не придётся ль вновь девчатам собирать в поход ребят? Наши думы А е обеда... Прямо с поля шёл обоз к элеватору, в районное село. На подводах — груз немалый. След колёс в землю врезался глубоко. Тяжело... Коль пригорок повстречался, помогай. Не жалей, сопровождающий, плеча. Люди встретят: — Что везёте? — Урожай. Люди спросят: — А откуда? — Из «Луча». — Кто же так поторопился, поспешил, только август на дворе ещё идёт? Что ответить? Все ответы хороши. Самый точный дал Никита: — Наш народ... И услышал: словно струны, провода над дорогой столбовой гудят, гудят — Ведь про этот самый атом, как шмели, они гудят. — Что ж, вопрос вполне серьёзен. На него ответ я дам: знаем цены мы угрозам. Не страшны угрозы нам. А с войной шутить опасно: трудоЕой народ сейчас мира хочет. — Это ясно. Смотрит, стало быть, на нас! — А потом,— сказал Никита,— пусть зарубят на носу: кто растить умеет жито, рук не сложит и в грозу. Каждый сможет стать солдатом. С грязным рылом к нам не лезь. Ну, а этот самый атом... Он у нас, ребята, есть! знает Сталин это с фронта всенародного труда сводки-молнии по ним в Москву летят. Посмотрел Никита в солнечную высь, о Москве подумал: нет, не далека! И к вождю родному быстро понеслись вслед за сводками и думы паренька. В сводках тех о радости побед языком рассказано скупым... Их внесли в Кремлёвский кабинет, положили стопкой перед Ним, перед Ним — заботливым отцом, перед Ним — кто и в полночный час, забывая свой короткий сон, видит нас и думает о нас. Вот Он встал и к карте не спеша подошёл, окинул взглядом ширь.. Остриё Его карандаша от Москвы