Сибирские огни, 1950, № 2

Иван ВЕТЛУ ГИН На переднем крае (Из цикла .Д ело чести") В*одина ждёт Как всегда, неторопливо день окончив трудовой, солнце с неба сходит в ниву по тропинке голубой. Потускневшее от ветра, чуть уставшее в пути, знает солнышко, что летом лучше места не найти. Но густа-густа пшеница, и хоть с ним она дружна, а вот сжаться, потесниться не смогла никак она. И тогда, поскольку было это стеблям по плечу, каждый колос у светила взял по светлому лучу, и под тяжестью склонился закачался колосок... У межи остановился председателя ходок*. Тихий свет до самой тучи. Ветерок летит шурша... — Хороша? — Куда же лучше! Безусловно хороша. Разговаривают двое: — Не пора? — Тебе видней! — речь идёт само собою о пшенице, всё о ней. И тот пучок, полем пахнущий, тяжёлый, положил себе в ходок. Постоять ещё бы можно, да не время: ждут дела. И тихонько тронул вожжи: — Н-но, каурая, пошла!.. Затянулась даль туманом. Глуше-глуше скрип колёс. Позади — гумно и станы. Впереди — родной колхоз. В ночь намечено собранье. Нива зреет. Близок срок. Думу думают в молчанье председатель и парторг. Вот межа. Но за межою на семь тысяч вёрст вокруг всё своё и всё родное... — Ты о чём? — О многом, друг. Наступает день осенний. Знаю: в городе любой в эту пору с нетерпеньем ждёт... — Кого? — Да нас с тобой... Помолчали. Вечер светел. Гребни крыш из-за бугра... — Ты читал обзор в газете? — Да. Тревожно вновь на свете — Ну и что? Косить пора. На ладони спелый колос Председатель срезал колос, не спеша парторг растёр вслед другой. и, чуть-чуть понизив голос. ——— улыбнулся: * Х о д о к —легкая телега с коробом. — С ДЭВНИХ Пор