Сибирские огни, 1950, № 2

заны». Сначала я испугался, а потом, вижу — они за нас. Чолдак- Степанова Каурку забрали, зато выдали мне тоже неплохого коня. Сами оседлали. И посадили на Гнедко. И подарили — вот этот хлеб. — Ага, ты встретил их, когда они ехали от меня. Утром я услы­ шала в ущелье топот. Они спустились берегом и остановились у чума. Попросили сварить обед в нашей чаше. Прощаясь, подарили жёлтого табаку и чая. Это, верно, и есть красные партизаны, сынок. Айать пристально смотрела на меня и улыбалась. В тишине нашего чума слышится только шипение таловой трубки, которую мать курит большими затяжками, а где-то сбоку хрустит трава и фыркает Гнедко. Мать обняла меня ешё ласковее и сказала: — Теперь всё будет хорошо. Новых людей, что пришли в Танну- Туву, с радостью встречают не только араты-бедняки, как мы, но и сама тайга, которую мы так любим, о которой ты только что говорил, мой сын. — Мама, пойдём, посмотрим, какой Гнедко. Мы вышли из чума. Я снова залюбовался красочными коврами цветов, которыми оделась Мерген под ярким, голубым небом. — Смотри, мама, наша Мерген нарядилась, как красавица Алдык- Кыс перед встречей со своим отцом, пришедшим освободить её от хищ­ ного нойона. Гнедко усердно щипал траву, поглядывая на нас одним глазом. — Мама, мама,— заговорил я,— надо скорей выходить Гнедко,, у него остались одни рёбра. — Ничего, мой сын, Гнедко быстро поправится, смотри — какая трава. Вот и мы такие же, как Гнедко,— избитые, покалеченные, но и мы теперь поправимся, потому что, как все говорят, там, далеко-далеко (она повернула голову на запад, проговорив «Омани-патни-хом»*) — в большом аале Москва, ещё говорят — Петроград,— богачи пали; под небом возвысился красный богатырь; он, слыхать, собрал людских сынов с четырёх краёв света и пошёл бедный народ защищать. — Знаешь, мама,— я схожу в Сарыг-Сеп**. Там красные раскину­ ли лагерь. Они мне подробно расскажут о красном богатыре. Мы посовещались, как быть с конём; решили подождать, когда Гнедко поправится, и отвести его к партизанам. Г л а в а ш е с т а я КОСТРЫ ГОРЯТ Много дней пасся Гнедко в долине Мерген, в густой граве. Он стал снова гладким. Теперь я могу заседлать его и скакать в Сарыг-Сеп. Гнедко щиплет траву. Подхожу к нему с уздечкой. Он поднял голо­ ву и, нехотя посмотрев на меня, стал ещё проворнее щипать сочную зелень, подрезая стебли под корень, жадно захватывая длинные пучки. «Жалко тебе уходить от нас — нестись по неведомым тропам. Или ты хочешь набрать больше сил перед дорогой? Тебе не скучно у нас, Гнедко?» Я оседлал коня. Вскочив на него, крикнул: — Авай, авай! Я готов! Мать выбежала из чума: * Слова молитвы. ** С а р ы г - С е п — районный центр Каа-лема.