Сибирские огни, 1950, № 2

шкафа стояла деревянная кровать, покрытая шёлковым одеялом. Слева на стене висела только что снятая шкура соболя. В юрте никого не было. Через некоторое время вошла девушка. — Вот моя юрта,— сказала она.— Если ты будежь жить со мной, всё это богатство будет твоим. Кодур-оол ничего не ответил. — Какой ты нехороший. Разве можно мужчине быть таким з а ­ стенчивым? Почему ты боишься меня? Я тоже человек. Давай будем жить вместе,— настаивала она. Видя, что Кодур-оол ничего не говорит, она продолжала: — Если ты думаешь о своих, то не беспокойся: когда будем жить вместе, ты приведёшь их сюда. — Мне не надо твоего богатства и твоей красоты,— сказал Кодур- оол.— У меня есть бедная, но любимая девушка. — К ней ты не уйдёшь. Я тебе дороги не покажу и коней не д ам ,— крикнула разгневанная красавица и убежала из юрты. Вокруг юрты поставила стражу. Кодур-оол мог уходить из юрты до того места, куда долетает стре­ ла, пущенная тугой тетивой. Он каждый день взбирался на горку, заросшую золотой акацией, и там играл на бызанчи свою любимую песню. Все жители аала соби­ рались у подножья горки, чтобы слушать его песню. Кодур-оол долгие дни и ночи думал о том, как бежать от красави­ цы. Случай ему помог. Лесная царевна решила испытать терпение Кодур-оола. Перед заходом солнца она пришла к нему: — Послушай, Кодур-оол. Если ты хочешь получить то, что тебе дороже всего на свете, девяносто дней ничего не говори. Когда ты вы­ полнишь это условие, то получишь всё, что захочешь. Если нет — бу­ дешь изгнан отсюда и вернёшься ни с чем к своему костру. Но не ду­ май меня обмануть: если ты нарочно что-нибудь скажешь, то всю жизнь будешь сидеть в этой юрте под стражей. — Я готов выполнить твоё требование, — согласился Кодур-оол. Много дней Кодур-оол ничего не говорил, выполняя условие. Вре­ мя от времени он поднимался на горку, играл на бызанчи и пел свои любимые песни. Он думал о родине и о Биче-Кыс... Закрыв глаза, он видел зелёный берег реки, свой бедный чум на берегу. К нему под­ бежала Биче-Кыс и стала спрашивать: «Где отец? Где ты был. мой ми­ лый?» Он обрадовался, обо всём хотел рассказать ей. Но когда он раскрыл глаза, ничего не было. Он сидел один на гор­ ке среди золотых акаций. После этого ему стало очень грустно. Он не­ которое время сидел в раздумье. Он больше не хотел оставаться здесь, но не знал, как сказать что-нибудь вслух, чтобы слова сказались сами собой, а не нарочно. Кодур-оол вошёл в юрту и стал подбрасывать дрова в очаг, все думая о том, как бы что-нибудь нечаянно сказать. Кодур-оол не заметил, как огонь разгорелся, молоко в чаше вски­ пело и стало с шумом заливать пламя. Он невольно воскликнул: — Молоко кипит, молоко кипит! Раздался страшный грохот, кто-то поднял Кодур-оааа и понёс. Он долго летел. Потом сильно ударился. Когда Кодур-оол опомнился, он сидел возле знакомой скалы, у своего костра, в старой одежде с бы­ занчи в руках. — Где ты был, сын? Я много ночей не спал. Много таёжных троп исходил, ища тебя. Порой я слышал твою песню. Но она неслась эхом со всех сторон. Я доходил до ущелий и возвращался назад. Почему ты