Сибирские огни, 1950, № 2

как и Санниковы, много страдали от белого царя. Спасались от пресле­ дования саратовских кулаков и помещиков и перекочевали в этот край. Они были очень бедны. Хотя старик Лубошников был совсем седой и в морщинах, но делал всё сам. У него не было внуков, а у его сына — Аггея — детей-помощников. Я был рад, что буду им помогать запря­ гать коня, молотить хлеб, перевозить копны и снопы, править конём на пахоте. Мать Аггея меня тоже называла сыном, кормила, как члена своей семьи, обула в новые бродни. Через год я стал работать, как все крестьянские дети. Правда, я был ещё не очень силён, но старался всюду поспеть за Аггеем, подражал каждому его движению. У Аггея научился я труду. Сам Аггей и его отец всегда были рады мне что-нибудь объяснить, охотно показывали вещи крестьянского обихода. Запрягая коня, Аггей подзовёт меня и всё расскажет: «Это — хомут, надевать его надо — смотри — вот так; только раньше надо осмотреть; если грязь налипла — очисти, сбей, не то коню шею натрёт, и она загноится... Вот это — шлея, без неё хомут неловко сидеть будет...» Покажет мне дугу, се- дёлко, супонь, расскажет о телеге, о санях, объяснит, как впрягать в них коня. Так учил он меня на всякой работе, как отец учит сына... Начинал я учиться сельской работе по весне, когда плугом подни­ мали пласты сочной, чёрной земли. Тут я, как у нас говорят, «правил головой лошади», сидя верхом; потом, на сенокосе, возил копны; как хлеб начали убирать, возил на ребристой телеге снопы. Хозяин меня очень любил, и я не сердился, когда он, под горячую руку, не спускал мне моих грехов. В июле пахать пары выходили перед зарёй. В это самое время, как «правишь головой коня», ужасно клонит ко сну, бывает — задремлешь. Лошадь выйдет из борозды, а зоркий пахарь тут как тут: подстегнёт коня с того бока, куда завалили, да и меня в придачу... Аггей учил меня не только работам по крестьянству: он знакомил меня с играми, с забавами русского народа. Отработали мы свои поло­ женные дни, он и говорит: «Сегодня большой день, по-нашему — празд­ ник, воскресенье». День выдался ясный. Старики в тени домов сидят, лущат кедровые шишки, щелкают орехи. А деревенская молодёжь высыпала на зелёный берег. Тогда я и научился играть в лапту. Атаманил соседский парень Епншка против Ваньки Кривого. У обоих мячи взлетали, как жаворон­ ки, п сразу утопали в небе. Епншка был глазастее Ваньки, но его пар­ тия проиграла, признаюсь,— по моей вине: я бил больше невпопад. И досталось мне за это от зубоскалов товарищей!.. Труднее всего мне удавался уход за конём. До Аггея я никогда не ездил верхом. Я только завидовал другим детям, которые умели ка­ таться без седла и уздечки, барабаня своих лошадок босыми ногами по надутым бокам. Как-то я с трудом взобрался на рыжего коня и поехал, чтобы при­ гнать коров. Рыжка был старый и очень злой. Я этого ещё не знал, Я думал не о Рыжке, а о коровах. Куда они ушли? Озираясь кругом, я ослабил поводья. Вдруг мой Рыжка рванул в сторону, скинул меня на землю и ускакал. Я долго горевал. Вечером плакал, уткнувшись в подушку. Старик Лубошников утешал меня: «Всё хорошо. Не горюй: и коро­ вы твои пришли и Рыжка твой давно вернулся...»