Сибирские огни, 1950, № 1

— Ага! В четвёртом «б» опять сочинение писали? — Писали! — Ольга обняла мужа за шею. — Ну, рассказывай... Ой, что же это я? — спохватилась вдруг она и побежала к буфету, на ходу приказывая: — Умываться, умываться, а рассказывать потом! Степан прошёл за ширмочку к умывальнику. Он поторопился это сделать, потому что ему стало стыдно. Вот и слова ещё не сказал, а уже как будто сделал попытку оттянуть объяснение... Ольга продолжала весело говорить, гремя у стола посудой. — Между прочим, по радио зачитывали приказ. Ваш цех — лучший в комбинате. Переходящее Красное знамя опять ваше и — длинный список. Фамилии стахановцев. — Мою упоминали? — спросил Степан. Спросил и сразу зафыркал, словно захлебнулся. Самому не по­ нравился вопрос: мог хоть теперь-то, после бюро, не выставлять себя на первом плане! Но Ольга ничего не заметила. Сквозь хлюпанье воды до Степана донёсся её ответ: — Конечно, упоминали. Мастер лучшей смены — товарищ Зыбин. Ну, скоро ты там, лучший мастер? Причёсываясь перед зеркалом, Степан с пренебрежением осмотрел себя: высокий, сильный, чубатый! Геройский вид, а героя не получается! Хотя всё-таки — что бы ни говорили сегодня на бюро, — а известности отнять не могут! На весь комбинат, на весь город идёт слава о мастере Зыбине! И, уже попадая в плен знакомому ощущению — приятно, чорт возьми, когда хвалят — Степан, выйдя к столу, начал развязно: — Знамя дали это не мудрено. Я работал последнее время, зна­ ешь, как? Главное — уметь расставлять людей. Я быстро понял, что надо делать, поэтому пошло, как по маслу... — Только, чур, не хвастаться, — шутливым тоном перебила Ольга, подавая тарелку супа. — А то опять — я, я, я... —1Ну, ладно, ладно... Степан почувствовал раздражение и замолчал, а Ольга улыбнулась, но сейчас же сняла улыбку с губ, точно проглотила. — Ты что смеёшься? — нахмурился Степан. — Так. — А всё-таки? — Да, так. Уж очень смешной: сердишься, надулся... Рассказы­ вай лучше, как с отчётом. Волновался сильно? — А из-за чего мне волноваться? Показатели хорошие, работа на виду. Встал и выложил. Волноваться надо тому, кому говорить не о чем. Вот у Панкова смена еле-еле до ста процентов дотянула. Но цех всё равно имеет сто двадцать три. А за чей счёт, спрашивается, такая цифра? За счёт моей смены. Моя смена... Ольга подняла глаза: — Опять? Степан вспылил: _ ц т0 _ опять? — Он сердито взглянул на жену, но почувствовал, что не в силах выдержать её укоряющий взгляд. Отодвинув тарелку, он поднялся, отошёл от стола к тумбочке и демонстративно шумно закурил папиросу. Коробок спичек полетел обратно на тумбочку, описав кру­ тую дугу. Ольга, как ни в чём не бывало, придвинула к тарелке Степана стакан с киселём. — Обед-то заканчивай... — Не хочу.