Сибирские огни, 1950, № 1

Как будто в кварталах чума, Вложив пулемётные ленты, Войска охраняют дома, Зачем иолстраны в забастовках: Хунань, Гуанси, Гуандун, И что говорится в листовках Подписанных: Мао Цзе-дун. III На новой дор о г е 1 Чуть посветлело небо на востоке За вышками товарного двора, Когда, спускаясь к набережной в доки, Ю различил на рейде катера. Над городом их звёздные знамёна Опять нависли, как тяжёлый сон. — Враги! Рыбак ощупал воронёный, Хранившийся под курткой «Смит-Вессон»*. В старинной лавке, что напротив храма, За грудой старых гета и сабо** Нашёл его среди стального хлама И продал антиквар Кусу Кубо. Готовясь трезво к шантажу и бою, Наверняка ещё в минувший век Его из Штатов захватил с собою «Рождённый править», белый человек. Теперь, когда броневики на трассе, Когда страна у них под колесом, Пусть он послужит угнетённой расе, Расшатанный и ржавый «Смит-Вессон». 2 Не помогла чума, режим жестокий И провокатор в золотых очках. В июле вновь забастовали доки И грузчики шумели в кабачках. Нёс люд окраин лозунги компартии Навстречу полицейским палашам... Китаец-мэр и капитан Макарти В те дни разговорились по душам. * «Смит-Вессон» — система револьвера. ** Французская и японская деревянная обувь. Сверкала медь и бронза в кабинете Белела на столе резная кость. И верно б не решил никто на свете, Кто здесь хозяин, кто почётный гость. Они друзья. Они встречались прежде. Боясь восстанья черни городской, Как в золотую молодость в колледже, Они сошлись за шахматной доской. Раскрыв её коричневые створки И двинув пешки сомкнутым карэ, Мэр вспоминал знакомство их в Нью-Йорке За столиком ночного кабарэ. Звенел фарфор, поблескивая глянцем. Искрилось подогретое саке. Китаец говорил с американцем На чистом, на английском языке. На этот раз была печальной тема. Тактично упуская верный мат, Мэр говорил: — Я слышу, хризантема Цветёт и источает аромат. Рис поднимает нежные побеги, Лимоны зреют, листьями шурша. Лета зовут нас к отдыху и неге, Зовут любигь и грезить не спеша. А мы грустны. Событья на Восток* Печальный принимают оборот. Ткачи шумят. Забастовали доки. Стоит война у городских ворот. Хотел бы я у вас просить поддержки. Здесь акции мои — на волоске.— И старый мэр печально двигал пешки По чёрно-белой шахматной доске. — Вы правы. Здесь от коммунистов тесно. Я удивлён, я недоволен, мэр. Вы — ангелы империи небесной — Страны недопустимо вялых мер.