Сибирские огни, 1950, № 1

Золотой приманкой на крючке, Тонко намекнула, что на суше Стосковались гейши в кабачке. Там их нумерованные фото, Там за ширмой пега и уют... Не они ли, офицеры флота, Месяц киснут в тесноте кают! Месяц—то дожди и зной, то наледь, Месяц — ни танцулек, ни вина, И флажки их с мостиков сигналят: «Разреши на берег, старина!» В рубке, отмечая путь по карте От Янцзы до бухты Цинанкей, Отвечает с флагмана Макарти: «Дорогие мальчики, о-кей!» Фрэнк Макарти покидает рубку. Отдохнуть желая от забот, Фрэнк Макарти вынимает трубку И садится в командирский бот. Он глядит на мачты шхун и лодок, На прибоя белую дугу, Он колючий гладит подбородок. ...А торговки ждут на берегу. Проститутки вышли на ловитву, И, заслышав грохот якорей, Приготовил вежливую бритву Для него китайский брадобрей. 3 Ю— рыбак из городских предместий. Эта встреча многое решит — Он приехал к девушке-невесте, Звонкий выкуп в поясе зашит. Он уйдёт от доли бесталанной. Будет поле, фанза и жена... Рыбаком весёлым для желанной Даже песня в море сложена, Песенка о счастье. Вот она: «Много славных девушек в Китае, Но одна лишь думает о нём, Ночью косы грустно расплетая, Паруса угадывая — днём. Даже мышь и та в норе ютится, Вьёт гнездо на выступе орлан. В зеркальце печаль её глядится — Нет гнезда у девушки О-лан. Не милы ей сопки и овраги. А рыбак, смеётся и поёт. Из земли, соломы и бумаги Он гнездо для девушки совьёт. Он покроет крышу черепицей, Выдолбит из дерева трубу. в Будет аист—ласковая птица Охранять их светлую судьбу». До простого счастья путь не долог. Не грусти, О-лан, у камелька... Было тихо в бухте. У причала Шелестела чёрная вода. Ночь, как осуждённая, молчала, Вслушиваясь в приговор суда. Где-то, ветром сорванная с петель И сырым забитая песком, Ставня, как подкупленный свидетель, Жаловалась ржавым голоском. Словно в руки грубые попалась Чья-то очень хрупкая судьба... В этот поздний час усталый парус Замер у причального столба. Привела его нужда какая? Рубищем казненого с креста, Бичеву свободно увлекая, Он упал с высокого шеста, Он скатился с мачты, охнув слабо. И, благословив судьбу свою, Смехом испугав большого краба, На берег сошёл китаец Ю. Снял он шляпу из простого фетра, На луну прищурился слегка, Удивлённый, что навстречу ветру Двигаются в небе облака. 4 Тёмный настороженный посёлок Тишиною встретил рыбака, Шелестом соломенных карнизов, Горьковатым запахом палов. Где-то сонный бык жевал чумизу, Где-то подняла переполох Курица, взлетевшая с насеста, Да, покинув нищие дома, Словно не найдя в посёлке места, Пагода маячила с холма. Вот цырюльни вывеска кривая, Вот аптека, где недавно Ю Для отца О-лан, для Хо Чжу-лая Покупал сушёную змею. Корешок жен-шеня и пиявки. Вот ямынь с кумирней во дворе. Вот напротив бакалейной лавки, С лентами на красном фонаре Кабачок богатого соседа, Окна в нём дрожат, освещены. Слышно—там не мирная беседа, Слышно — голоса накалены Перед поножовщиной и свалкой. 5. «Сибирские огни» jNk 1.