Сибирские огни, 1950, № 1

и отсюда будет делать набеги, уничто­ жая поблизости белок и птиц. Не ща­ дит этот хищник и дятла, чьим трудом он пользуется всю жизнь. Пока я рассматривал гарь, в глубине долины, там, где чуть заметно видне­ лась белая полоска Кизыра, исчез дым костра, видимо, караван уже находился в походе. Шёл пятый час. Нужно было торопиться. Я миновал гарь и, подняв­ шись на первый отрог, ещё с полчаса делал зарисовки и путевые записи. С отрога я хорошо видел далёкий го­ ризонт, увенчанный зубчатыми гребня­ ми скалистых гор. Будто стражи, сто­ ят они веками, оберегая своей непри­ ступностью неизвестные ещё человеку сокровища. Сколько мыслей, сколько волнений вызывали у нас эти угрюмые горы! В тот солнечный день они были особенно хороши в своём заснеженном наряде и казались совсем близко; в действительности же до них было ещё далеко. Против отрога, на котором я стоял, за Кизыром виднелась незначительная возвышенность, окантованная с севера рекою Ничкой. Главная вершина этой возвышенности носит название «Хайрю- зовый белок». Она удалена от Кизыра, и её скалистые откосы круто спадают к реке Ничке. С западной же стороны, у подножья, там, где кончается тёмная полоса кедрового леса, прячется озеро, обильно заселённое хариусами, отчего вершина, под которой расположен этот небольшой водоём, получила название «Хайрюзовый белок». Севернее реки Нички виднелся тупообразный хребет Кубарь, он прикрывал собою далёкий горизонт. Осматривая с отрога лежащую подо мною долину Кизыра, я с радостью от­ метил в дневнике, что мёртвый лес всё больше стал уступать место живому — впереди были видны тёмные полоски кедровой тайги. Если правобережная сторона Кизы­ ра, начиная от третьего порога, пред­ ставляет собой незначительную возвы­ шенность, то с юга долина ограничи­ вается высоким хребтом Крыжина. Се­ верный склон этого круто обрывающе­ гося хребта весь изрезан узкими ущель­ ями, в глубине которых берут своё на­ чало многочисленные ключи. Летом они почти высыхают или становятся совсем незначительными, но весною, в период снеготаяния или дождей, превращаются в мощные потоки. Огромные валуны, принесённые ими в долину, служат до­ казательством их буйного нрава. Лес, покрывающий долину, подни­ мается по склонам хребта, примерно, до высоты 1 .4 00 метров (над уровнем мо­ ря), но в защищённых от ветра местах и по вершинам ущелий его граница проходит выше. Иногда лес достигает цирков, но никогда не растёт в глуби­ не их, как бы боясь проникнуть внутрь этого мрачного убежища постоянной сырости. Лежащая подо мною долина отдыха­ ла, залитая весенним солнцем. Ничто не колыхалось, исчезли звуки, всё при­ таилось, обласканное тёплыми лучами, и только изредка доносился до слуха всё тот же однообразный стук дятла. Словно покорившись солнцу, склонили свои вершины гольцы, и на их снежную белизну уже легли косые тени угасаю­ щего дня. На обратном пути я, не зайдя на стоянку, пошёл напрямик, зная, что тропа должна быть проложена вдоль Кизыра по сыролесью. Спустившись в долину, я увидел русло неизвестного ключа, доверху заполненного мутно­ снеговой водой. Я попытался перейти его вброд, но он оказался глубоким. В поисках переправы я пошёл по ключу вниз, затем вверх, а вода всё прибы­ вала и местами вышла из берегов. Размывая почву, она шумно скатыва­ лась вниз к Кизыру. Только через два часа, пробравшись далеко вверх по узкому ущелью, я, наконец, оказался на правом берегу. На далёких пиках уже угасали последние лучи заходяще­ го солнца. Нужно было торопиться, но на пути попался бурелом и надолго за­ держал меня. Наконец, я вышел на тропу. Освобождённый Черня всё время шёл со мною, но, увидев след карава­ на, сейчас же пустился вдогонку. Темнело... Старый лес уже дремал. Всё реже и всё тише доносились звуки умирающего дня. Я шёл по хорошо пробитой лошадьми тропе и пожалел, что отпустил Черню. Отсутствие соба­ ки я особенно почувствовал, когда про­ бирался через завал мёртвого леса. Не знаю почему, но я стал с недоверием относиться даже к своему шороху, а стоящие вокруг меня деревья казались фантастическими существами, двигаю­ щимися со мною; сзади, рядом, впере­ ди. Меня всё сильнее охватывала не­ понятная напряжённость, казалось, что всё окружающее было против меня. Но вот на горизонте погас и послед­ ний отблеск зари. На тайгу легла тём­ ная ночь. Я продолжал итти, с трудом ощупывая ногами тропу и уже плохо различая окружающие предметы. «Итти или заночевать?» — думал я, когда тропа завела меня в густой кедровый лес. Вдруг совсем близко кто-то фыркнул, бросился и замер. Я мгновенно отскочил от тропы и, став за дерево, приготовился к защите. Ещё больше потемнело и стало так тихо, будто не существовало возле меня ни тайги, ни гор. Я даже усомнился, был ли в действительности тот звук, что так внезапно взбудоражил меня, и не есть ли это край той напряжённости, которая охватывает человека, когда он принуждён в тёмную ночь бродить по