Сибирские огни, 1949, № 6

ди. Я вас спрашиваю, товарищи, где мы их разместим, где найдем по­ мещение, кроме палаток? Это был серьезный вопрос, и собрание притихло. А когда Пахомов зачитал радиограмму о выходе парохода, то всем стало ясно, что кто же должен побеспокоиться о людях, как не они—первые жители и пио­ неры острова. И многие вспомнили, как сами первое время спасались в палатках. И это хорошо, что были палатки, а то пришлось бы жить под открытым небом, мокнуть ночью под дождем. Но государство, партия, советское правительство, кроме палаток, обеспечило их еще и новыми домами. И люди совершили подвиг — в предельно короткий срок поставили дома, нашли глину и сложили хорошие печи. Людям не страшны теперь лю­ тые морозы, снежные заносы, злая пурга и жгучие ветры. И вот они сейчас сидят в пахнущем сосной и смолой новом доме, и ураганная пурга, слетевшая с гор, проносится мимо, не задевая их. Как же они, советские люди, не должны побеспокоиться о новоселах, которые при­ езжают на остров? Красиков стоял и хмурился, и губы его были сжаты. Он напряжен­ но думал, и многого не понимал. Может быть и в самом деле он что- то не додумал до конца? Пусть тонут машины, станки в снегу, но лю­ ди не должны тонуть, их надо прикрыть, приютить, создать необходи­ мые условия для жизни и труда. Люди — это самый ценный капитал в советском государстве, и о них надо позаботиться в первую очередь. И казалось, что в этом прав Пахомов, а не он, Никита. Но как быть тогда с заводом? Оставить на произвол станки, машины? Оставить без защиты государственное добро?.. Бобренец попросил уточнить время прибытия парохода. Если люди приедут, когда утихомирится пурга, тогда можно будет палатки снять с машин и расселить в них людей. Это был наивный вопрос и на него кто-то ответил шутя: «А ты, Бобренец, спросил бы у Великого океана, когда он утихомирится и не думает ли вообще, на всю зиму, успо­ коиться? А то бы с рапортом обратиться к нему?!» Все на собрании засмеялись. Этот смех вывел Никиту из раздумья. Он невольно вздрогнул, когда льдистый ветер забарабанил в стекла окон, и с воем пронесся у берега. В это время Никита ясно представил себе бесприютный, брошен­ ный на произвол судьбы завод, безжалостно заносимый снегом... А лю­ ди в это время рассуждают, вместо того, чтобы броситься всем коллек­ тивом на помощь... Для Никиты завод был как бы живым существом, за судьбу которого он отвечал перед своей совестью и перед народом. Он больше, чем другие, привык к нему, сжился с ним и уже воочию ви­ дел его весной в грохоте и шуме, выпускающим тысячи банок перво­ классной продукции. Нет, Пахомов не прав. И Красикову неожиданно вспомнилось рас­ суждение Ивана Ивановича о цементе, когда на кладку печей не было глины. Он тогда сказал: «Цемента на печи не отпущу ни одного грамма!». Это было настоящее партийное рассуждение. И Никита тог­ да ответил, что не годится нам пригревать бока государственным доб­ ром. Ивану Ивановичу это заявление Красикова понравилось. Почему же сейчас Пахомов следует другому правилу? Почему он потерял чутье государственного человека? Разве разговор о палатках не такой же, как и о цементе? Такой же. «Мы сами хотим прикрыть себе бока, вме­ сто того, чтобы прикрыть этими палатками государственное добро.» решил Красиков. „ „ Для него все больше становилась ясной его правота. Го, что он з порыве горячности почувствовал инстинктивно, становилось теперэ 5 . «Сибирские огни» Л» G.