Сибирские огни, 1949, № 6

Всю дорогу, пока шли к баракам, доктор Сиагура много болтал о демократии. Японию он считал не демократической страной, потому что в ней редко можно встретить доктора-женщину. Что касается го­ сударственной службы, то там женщин совсем нет. Но зато мусме (девушке) дозволено играть на бильярде, ходить вместе с мужчиной” в ресторан, чайный домик, театр, на праздник цветов. Да , мусме не может глядеть мужчине прямо в глаза, она должна слушать его, скло­ нив голову. Впрочем, — счёл нужным оговориться Сиагура, — это не везде, во. многих семьях женщина уже перестала быть только хрупким, нежным лепестком хризантемы. Им дозволено разговаривать с мужчи­ нами на разные темы: о театре, искусстве, литературе, музыке, меди­ цине. Сам Сиагура придерживается других взглядов, он стоит за рав­ ноправие женщины, но только в семье, в быту. У него есть свои взгля­ ды на жизнь, свои мнения, свои убеждения. Тут же доктор Сиагура не преминул похвастаться своей учёно­ стью, своими работами. Он свыше пятнадцати лет изучает быт и усло­ вия жизни рыбаков на Хоккайдо и на Курильских островах. Он на­ писал много книг и пришёл к выводу, что «сын микадо» может жить в суровом климате Курильских островов не более двух лет кряду. З а ­ тем организм его начинает разрушаться и в среднем жизнь сокра­ щается примерно на пятнадцать—двадцать лет. Но доктор Сиагура давно уже пожертвовал себя науке, и ему не страшно на диких островах. Мария Константиновна, не получив ответа на свои вопросы о ха ­ рактере заболеваний, распространённых на островах, нетерпеливо з а ­ метила: — Вы, доктор, смелый человек, но зачем вам подвергать свою жизнь опасности? Зачем Японии понадобились Курильские острова, если для японцев так вреден их климат? — Са-а!.. — воскликнул озадаченный Сиагура. — На всё еся воля императора!.. Я, маленький японец, сын солнца, хотел жить на своих тёплых островах, но воля императора забросила меня на неприютный остров... Впрочем, доктор тотчас поспешил оговориться, что это вопрос большой политики, а он изучал только здоровье рабочих. Он делал всё, что ему было дозволено. Например, что касается условий жизни и тру­ да рабочих, то изучать это ему было разрешено в строго ограниченных рамках, предписанных компанией Ничиро. Он не мог ослушаться, по­ тому что в эту компанию входили и члены императорской семьи. Есте­ ственно, он не мог писать о том, что рабочие рыбоконсервного завода стояли у станков по восемнадцать часов, что рыбак половину своего улова отдавал военным, а другую поставлял за бесценок в комбинат Ничиро, и что рис и хлеб получали только военные, а рыбаки пита­ лись морской капустой и кислой редькой и ютились в сырых помеще­ ниях, насквозь пропитанных запахом гнилой рыбы. Да , он должен признаться, что, несмотря на обилие рыбы и кра­ бов, японские рыбаки жили впроголодь. Многие болели и умирали, и Сиагура ничего не мог сделать. Все его усилия были бесполезны. Он ведь только частный доктор. Если ему платили, он лечил. Но ему не платили ни компания Ничиро, ни артельщик синдо Гико, они не приглашали его оказывать медицинскую помощь рыбакам. На острове не было амбулатории и больницы, и рабочие и рыбаки не пользова­ лись никакой медицинской помощью. Всю дорогу до самых бараков Сиагура рассказывал о своей пе­ чальной участи, он даж е назвал себя «бесправным человеком». Красно-