Сибирские огни, 1949, № 6

вопрос о роли семьи в воспитании ха­ рактера человека, об ответственности родителей перед обществом, перед страной и показать вред неправильного воспитания. Вопрос этот, несомненно, важен. Он уже поставлен, как знает чи­ татель, в пьесе С. Михалкова «Крас­ ный галстук». Но там показана естест­ венная связь семьи и школы, пионер­ ской организации в этом процессе. Не то ■—- у Киселёвой. Она, как нам ду­ мается, допустила две ошибки. Во-первых, она положила в основу рассказа (и, тем самым, выдала за т и- п и ч н ы й) очень уж с л у ч а й н ы й и я в н о е д и н и ч н ы й факт, да притом ещё неумеренно с г у с т и л а к р а с к и . Дочь бывшего батрака (ныне «видного районного работника», старого коммуниста) и бедной когда-то • крестьянки, прожившей молодость «в няньках да в кухарках», воспитана «изнеженной и капризной» белоручкой, совсем наподобие буржуазных «кисей­ ных барышень»: «Девочку наряжали, как куколку... её п о с т о я н н о с т а ­ р а л и с ь о с в о б о д и т ь о т т р у - д а » . Она «даже никогда не мечтала ни о чём особенном... Мечты её были смутны и расплывчаты». Мало этого! Приходится сделать вы­ вод, что Лиза никогда не читала газет, не слушала радио, ибо она, например, ничего не знает о великом сталинском плане преобразования природы (хорошо известном всему миру!) и удивляется тому, что деревья зачем-то высаживают в поле! Во-вторых, р о л ь ш к о л ы и к о м ­ с о м о л а в ф о р м и р о в а н и и л и ч н о с т и с в е д е н ы в р а с ­ с к а з е н а-н е т. Можно ли поверить тому, будто эта капризная кисейная ба­ рышня, «разряженная куколка», кото­ рая (в противоположность всей совет­ ской молодёжи) «никогда не мечтала ни о чём особенном», которая не умеет «стакана вымыть»,—к о м с о м о л к а, о к о н ч и в ш а я ш к о л у с з о ­ л о т о й м е д а л ь ю ? Автор даже и не пытается привести в какую-то систе­ му эти взаимоисключающие сведения о своей героине. Заслуживает одобрения замысел А. Киселёвой показать огромное воспи- тующее значение коллективного труда. Лиза попадает в колхоз и, под влияни­ ем самой обстановки, начинает успешно трудиться. Но это показано неубедительно. , Здесь много неправдоподобного, неха­ рактерного для нашей действительно­ сти. Почему-то ярче всего остального рисует А. Киселёва о т ч а я н и е и о д и н о ч е с т в о Лизы, сначала обру­ ганной за её беспомощность и всеми по­ кинутой. В языке рассказа встречаются пош­ ловатые, как бы заимствованные из не­ первосортной старой литературы описа­ ния, вроде: «Девушка была поражена красотой тонкого, изящного рисунка его лица...», или даже безграмотные, производящие неожиданно-комический эффект обороты: « . . . в ы р а ж е н и е с ч а с т ь я озарило лицо женщины... в з д ы б и л о в с ю е ё ф и г у р у(?!). Очень много ещё нужно было рабо­ тать с автором над полноценным вопло­ щением его замысла, прежде чем пред­ ставить вниманию читателя это произ­ ведение! Большая повесть В. Куликова «Мар­ гарита Васильевна» рассказывает о школе, причём действие её происходит тоже в колхозе. Благородна и ответственна деятель­ ность советских педагогов. Им доверено не только ознакомление учащихся с ос­ новами наук, но и формирование харак­ тера и сознания будущих строителей коммунизма. Наша литература ещё в долгу перед учителем! Поэтому с естест­ венным интересом приступаешь к чте­ нию повести В. Куликова, в первых же абзацах которой речь идёт о школе, о преподавательской среде. Но подробное знакомство с повестью вызывает у читателя, несмотря на от­ дельные хорошие эпизоды (например, колхозное собрание), глубокое разоча­ рование и даже чувство протеста. Прежде всего, тщетно было бы искать среди многочисленных деятелей школы, обрисованных в повести, хоть одного, о котором можно сказать: вот человек большого ума, подлинно глубо­ ких знаний, педагогического чутья, вос­ питательского таланта! Такого человека в повести нет., Странно выглядят в изображении ав­ тора старые педагоги, обладающие гро­ мадным опытом. Директор школы Ро­ ман Макарович, — «из шестидесяти лет тридцать пять отдавший школе», — фактически самоустранился от руковод­ ства и по собственному признанию «пе­ редал вожжи завучу» Софье Ивановне, хотя отлично сознаёт, что она — чело­ век явно недостойный. В результате ка­ чество работы в школе недопустимо снизилось, чего директор не замечает или (что ещё хуже) не хочет замечать. По свидетельству сторожихи Ефимов­ ны, он стремится не допускать неудо­ влетворительных отметок, независимо от качества ответа учащегося: «тройку вынь-подай». Старейшая в школе учительница русского языка Евдокия Яковлевна проявляет полнейшее равно­ душие к жизни школы в целом, к дея­ тельности своих товарищей, «считая, что раз она работает хорошо, раз её совесть чиста, стало быть, лучшего и желать нечего». Ещё более удивительно, что такую же «политику невмешательства» в де­ ла школы проводит и один из главных героев повести — учитель истории Сер­