Сибирские огни, 1949, № 6

Зелёных, полярных сполохов мерцанье И звёзд на снегах голубых отраженье. А ветер морозный, а ветер жестокий Летит над станком, задыхаясь от злобы.' Курейка уснула. И лишь одинокий, Скупой ..огонёк затерялся в сугробах. Окошки засыпало льдистою крупкой. Пусть полночь, пусть комната еле согрета, Но Сталину ночью не спится. И трубка Дымится, не гаснет в руке до рассвета. Отсюда, где вьюга неделями злится, Где ветер морозный спирает дыханье, Склоняясь с пером над раскрытой страницей, Рабочих полки он готовил к восстанью. Отсюда, незримою связанный нитью С родным Ильичом, с необъятной страною, Грядущие предвосхищал он событья, Предвидел зарницы Октябрьского боя. В избушку, едва озарённую светом. Теплом от печурки согретую скупо. За правдой, за помощью и за советом Не раз приходили тунгусы, селькупы. Входили. И запросто, тут же, у входа. Садились. И трубками долго дымили. И с другом, который поймёт их невзгоды, Простую «говорку» они заводили. И он говорил им о будущей доле. О доле счастливой и радостно-близкой... Всё тот же в углу непокрашенный столик И лампа всё та же на столике низком. А рядом, в прихожей, любовной рукою Прибита к стене небольшая картина: Костёр. И склонясь у костра над рекою, Беседует Сталин с тунгусом Мартыном. Рассеялся лёгкий туман за окошком, Торопит к отплытью гудок теплохода. Но трое ещё задержались немножко Пред этой картиной, висящей у входа: Эвенк, убелённый, как лунь, сединою. Тувинец, из дальней приехавший дали, И русский с тяжёлою тростью стальною, Высокий, в почётных солдатских медалях. У каждого — - разные думы и были. У каждого — разные воспоминанья. Сперва помолчали. Потом покурили. И русский промолвил, нарушив молчанье... — Рассказ мне запомнился с детства. Рассказ задушевный о том, Что Сталин рыбачил в соседстве С тунгусом — простым рыбаком. Когда, косяком журавлиным, Весны прилетала пора — Он часто с тунгусом Мартыном Любил посидеть у костра. Промчались года... Но воочью Повсюду мы видим сейчас — Зажжённый курейскою ночью. Костёр золотой — не погас. На снежных полях под Москвою. Когда потемнело в глазах, Под пулями вынес из боя Меня — мой товарищ-казах.