Сибирские огни, 1949, № 6

И в завтрашний день, удивительно новый. А с яра, гостей долгожданных встречая, Ребята спускаются в галстуках алых. И сразу сентябрь стал действительно маем, И осень весной настоящею стала! И вмиг всё наполнилось гомоном звонким, Улыбкою, радости быстрою вспышкой. Девчурка взяла за ручонки ребёнка. — Помочь вам? — кричит инвалиду парнишка. Нет, сам он пойдёт, боевые медали Раскрыв на груди, по ступенькам дощатым. Под Истрой медаль ему первую дали, Последнюю — за Берлин, в сорок пятом.- И рядом, друг друга без слов понимая, Идут, как живая о братстве поэма — ■Скуластый эвенк с берегов Суломая И смуглый арат с берегов Улуг-Хема. Идут молчаливо и юный и старый. По лестнице, вверх убегающей круто. Невольно сердца учащают удары, В предчувствии неповторимой минуты. И вот... Почернели от времени брёвна. Вдоль стен этих старых цветы полукругом: Тут Севера дети взрастили любовно Пионы и астры далёкого Юга. Мы дверь открываем. Мы входим, нагнувшись, В тот домик, • о Сталине память хранящий. И шапки снимаем. И мысль о минувшем Сливается с думою о настоящем. И хочется мысленно взором окинуть Весь путь свой, от самого первого шага. И, как подобает достойному сыну, Принять на великую верность присягу. И хочется, словно судья беспристрастный. Спросить себя строго и честно: — Везде ли Служил ты единственно верной и ясной, Поставленной им благороднейшей цели? И зря не растрачены годы тобою? И в жизни ты не был случайным прохожим? Всё сделал ли ты со своею судьбою. Чтоб быть на него хоть немного похожим?.. Квадратная, низкая комната. Слева Стоит у окошка диван деревянный. Отсюда он слушал, как яростным гневом Ночами гремит Енисей неустанно. А справа — стоит жестяная печурка. Что долгой зимою его согревала, Когда, поглощая кедровые чурки, В ней жёлтое пламя всю ночь бушевало. Капканы висят на стене, перемёты. Он делал их сам иногда, отдыхая. И столик стоит самодельной работы, И семилинейная лампа простая. И кажется людям, стоящим в молчаньи. Как будто бы видят они на мгновенье —