Сибирские огни, 1949, № 5

материков». Поэт правильно утверж­ дает в этих стихах преемственность подвигов Елисея Бузы, Семейко Деж­ нева и других землепроходцев нашими современниками: И широт покорённых пустыни, Побережий арктических льды. Говорят, .сохранили доныне Легендарные ваши сдеды. Тему о мужественных людях Сиби­ ри, о знаменитых следопытах й земле­ проходцах, покорявших необъятные полярные просторы, Лисовский разви­ вает и в поэме «Русский человек Бе­ гичев». В центре поэмы — образ Никифора Бегичева, прославленного русского разведчика севера. Перед нами — мужественный поляр­ ный исследователь, «легендой ставший русский человек», одним из первых проторивший дороги «на Хатангу, на Нордвик и Норильск», пробившийся к новым месторождениям нефти. Это че­ ловек железной воли и неутомимой энергии, с твёрдым и настойчивым ха­ рактером. Его подвиги во имя Родины и свое­ го народа определяют главное в его де­ ятельности. Но этому посвящена самая малая и, можно сказать, самая неубе­ дительная часть поэмы. Лисовскому не удалось воссоздать полнокровного об­ раза советского полярного исследовате­ ля, образ его во многом получился смутным и неясным, лишённым многих черт, свойственных советскому чело­ веку. В поэме немало хороших стихов, от­ дельных удач. Однако вся поэма край­ не перегружена второстепенными дета­ лями, скрадывающими ясность главной мысли. Часто повторяющиеся описания севера, пурги, метели, эпизод с розы­ сками норвежцев, раздувшийся до раз­ меров главной сцены, скрупулёзное выписывание многих второстепенных штрихов в личности Бегичева — всё это, нарушая стройность композиции, за­ темняет главную мысль поэмы, её глав­ ное содержание. В поэме «Пять лучей звезды» поэт обращается к событиям Октябрьских дней. Само по себе такое обращение закономерно и естественно: пламенные дни великой революции долго ещё бу­ дут привлекать внимание наших писате­ лей и служить источником их вдохно­ вения. Однако, ни поэтическая плав­ ность стиха, ни удачи многих обра­ зов не делают поэму значительным произведением, ибо Лисовскому не уда­ лось раскрыть подлинную правду о русских людях, принесших на север вместе с социалистической революцией и свет новой жизни, идею дружбы на­ ших народов. Это главное Лисовский в своей поэ­ ме раскрывает слабо, что и лишает поэ­ му художественной убедительности, идейной силы. Советская поэзия имеет немало про­ изведений, глубоко и правдиво воссоз­ дающих образы величайших вождей ре­ волюции. Обращение Лисовского к этой благо­ роднейшей теме советской литературы весьма похвально и является бесспор­ ной заслугой поэта. Многие стихи Лисовского о Сталине, о местах сибирской ссылки вождя — поэтичны, их отличает лиричность, му­ зыкальность, естественность чувств, выражаемых поэтом. Но и этим стихам недостаёт глубины мысли. В цикле стихов, или в поэме, как его называет автор, «Курейка, станок рыбацкий» у него не нашлось, к со­ жалению, ярких и убедительных слов, чтобы передать силу сталинской веры в неизбежное торжество революции. «Приходят большие думы и дали ясны вокруг», «и сердце, как в двадцать лет, ни вьюги, ни лютый холод его не остудят, нет», «никакие бури не в си­ лах плечи согнуть». Слова эти, отно­ сящиеся в поэме к Сталину, бессильны выразить могучий образ вождя. Поэт чаще всего и ограничивается лишь вы­ ражением своих чувств, вызванных в нём посещением исторических мест, где отбывал ссылку товарищ Сталин. Много хороших и ярких строк в сти­ хотворении «Ленин в Красноярске», показывающем, как тесно были связа­ ны с самой жизнью первые страницы ленинских трудов, звучавшие, «как приговор неумолимый» всему старому строю, веру Ленина в торжество грядущ щей революции. Тогда уже великий учитель видел наш чудесный «весен­ ний день, пронизанный лучами», и в гениальных страницах его трудов уже чувствовались «силы, дремлющие до поры» и «ненависть сухая, словно по­ рох, и волны революции, 'и костры у Смольного, и первый залп «Авроры». Эти отдельные творческие удачи по­ эта показывают, что Лисовский тянется к важным и ответственным темам, стремится сказать подлинно яркое и весомое слово о величайших вождях ре­ волюции. Несколько обособленное место зани­ мает в книге цикл стихов «Город моей юности», посвящённый Красноярску. Это стихи о городе, научившем по­ эта «видеть и слышать», наделившем его «словом и мужеством», вручившем ему «счастливую долю». Здесь «каж­ дого здания камень как будто поло­ жен» поэта руками, здесь «первые, чистые сердца истоки», здесь «первые вьюги, что мир не закрыли, и чувство впервые распахнутых крыльев». В ряде вдумчивых стихотворений этого цикла убедительно звучит поэти­ ческий рассказ об историческом прош­ лом города, об основателях, что «всем