Сибирские огни, 1949, № 5

зиса наступило безразличие, но хлеб и в этот момент не терял своей прелести. Мне дали его размоченным в холодной воде, и он был необычно вкусным; за­ тем я выпил кружку сладкого чая и уснул. ...Алексей, засучйв выше локтя ру­ кава голубой косоворотки, как заправ­ ский пекарь, мастерски управлялся с тестом. Он не заметил, как к нему подбежала его любимая собака. — Черня! — вскрикнул Алексей, когда тот лизнул его в лицо. Но преж­ де, чем выразить свою радость, он вни­ мательно стал осматривать собак и, ко­ нечно, не мог не заметить их раздутые бока. — Я же говорил, что ты не заблу­ дишься! С полем тебя, дружище! — обнимая Черню, громко говорил Алек­ сей. Мы сняли котомки и уселись у огня отдыхать. Павел Назарович, Лебедев и Кудрявцев уплыли рыбачить и вот-вот должны были вернуться. Остальные лю­ ди были заняты своими делами и сиде­ ли, кто у костра, кто па берегу реки, а Пугачёв занимался с Самбуевым в палатке. Самбуев очень плохо владел русским языком и совсем не умел читать, хотя по-бурятски читал хорошо. Пугачёв взял на себя труд научить его в это лето грамоте, и в свободный час их можно было видеть сидящими за буква­ рём. Как только мы присели, я услышал: — М-а-а-м-а... Ка-а-ш-а, — тянул медленно Самбуев. — Часа три сидят, — таинственно доложил мне Алексей. — Шейсран уже девять букв знает, говорит: «Легче ди­ кую лошадь объездить, чем русскую букву запомнить». Я встал и подошел к палатке. Учи­ тель и ученик лежали на брезенте пе­ ред открытым букварём, и Самбуев, водя длинными пальцами по буквам, тянул медленно и напряжённо: — П-а-Я-п-а... М-а-а-ша... — а пот буквально ручьём катился по его ли- иу. будто он нёс большой груз. Так тяжело давалась ему русская азбука. — Хорошо, — сказал Пугачёв, — теперь покажи, где слово м а м а . Самбуев долго смотрел на крупные буквы, водил по ним пальцем и вдруг заявил: — Мама тут нету... — А ты знаешь, что такое м а м а ? — допытывался учитель. — Знаю. Папа работай, мама дома живи. — Правильно, ну теперь покажи, где слово м а м а . Самбуев, не думая, ткнул пальцем в слово М а ш а и произнес: — М-а-м-а... — Неверно, — поправил его Тро­ фим Васильевич. — А покажи, где М а ш а. Тот вдруг пристально посмотрел на учителя и обиженным тоном сказал: — Маша Кирилл Лебедев рукзак клади, другой Маша не знаю. — Скажи, Шейсран, когда ты чи­ таешь, то думаешь по-русски или по- бурятски? — спросил Пугачёв. — Нет, русский думай не могу, го­ лова болит, бурятский читай, думай — хорошо. — Если ты хочешь научиться читать по-русски, то нужно во время чтения думать по-русски и понимать, что обо­ значают те слова, которые ты читаешь, иначе не научишься. — Хорошо, — ответил Трофиму Ва­ сильевичу ученик, — завтра утром встаю, весь день думай только русский, а нонче давай довольно, — взмолился Самбуев. — Пока не покажешь, где Ма ша , я тебя не отпущу. Самбуев недоверчиво посмотрел на учителя и довольная улыбка расплы­ лась по его лицу. Он полез за пазуху н из внутреннего кармана достал за­ вернутую в газетный лист фотокарточ- ку, подаренную Лебедевым. — Ты думаешь эта Маша? — спро­ сил он. — Нет, Шейсран, ты не понимаешь, давай читать снова, — упорствовал учитель. Когда я вернулся к костру, людей около него уже не было, они ушли на берег встречать рыбаков. — Рыба пошла! — кричал мне Па­ вел Назарович, когда я подходил к ре­ ке, и он стал выбрасывать из лодки на каменистый берег крупных хариу­ сов. Моё внимание было отвлечено дру­ гим. Голубая вода Кизыра, как мне по­ казалось, приняла мутно-бирюзовый цвет и потеряла свою прозрачность. Это обстоятельство не на шутку встре­ вожило меня, и я сейчас же поделился с Павлом Назаровичем. — Возможно, что вода прибывает и начинает мутнеть, дни-то ведь теплые стоят, — сказал он и, обрывая насту­ пившее молчание, сейчас же добавил: —• Неплохо было бы поторопиться с от­ правкой лодок. Ой, как худо будет итти в большую воду, да и опасно. На душе стало тревожно. Мы двига­ лись слишком медленно, даже подумать страшно — за одиннадцать дней про­ шли 28 километров и, конечно, не зря завидовали весне, — с какой быстротой она мчалась вперёд! Она уже достигла вершин Кизыра и его многочисленных притоков, и там, сгоняя снег с крутых откосов гор, заполняла вешней водою русло бесчисленных ручейков. Опи-то