Сибирские огни, 1949, № 5

ЗАПИСКИ БЫВАЛЫХ ЛЮДЕЙ Г. ФЕДОСЕЕВ Мы идём по Восточному Саяну* (Как Сибирь наносится на карт у ) В ДЕНЬ ПЕРВОГО МАЯ Живописную группу представляли люди нашей экспедиции, расположив­ шиеся вокруг костра, на котором дова­ ривались остатки медвежьего мяса. От­ блеск огня поочерёдно освещал их всех: то ярким светом зальется фигура Пуга­ чёва, сидящего рядом со мною за кар­ той, то вдруг трепетным блеском оза­ рит лицо Кудрявцева; облокотившись, он с любопытством следил, как повар Алексей закутывал в телогрейку ведро со сдобным тестом. На противополож­ ной стороне костра Днепровский и Лебедев рылись в своих рюкзаках, до­ ставая разные свёртки и узелки. Возле них примостился Самбуев; сидя с под­ жатыми под себя ногами, он сосредото­ ченно закручивал цыгарку. А когда пламя костра поднималось высоко, я видел в отдалении под кедром Павла Назаровича. Он не любил лагерного шума, всегда устраивался отдельно и у маленького огня жил со своими дума­ ми, привычками и неизменным кисетом. Теперь он, разложив домотканные шта­ ны, пристёгивал к ним заплатки. — Эх, братцы, и куличи яге будут! — нарушил молчание Алексей. — К восьми часам чтобы печь была сдела­ на и хорошо протоплена, Тимофей Александрович... — обратился он к Курсинову. —- За печью дело не станет, только боюсь, зря ты это, Алёша, затеваешь, — ответил тот. — Теперь я стал Алёша, раздобри­ лись, куличей захотели! Ты вот поню­ хай, а потом говори, зря или нет. — Он, развернув телогрейку, подсунул к Курсинову ведро с пухлым тестом. Курсивов громко потянул носом и комично пожевал ртом. — Ничего не скажешь, тесто аро­ матное, только как ты управишься с ним, ведь оно уже подходит?... * Продолжение. Начало было напечатано в кн. 2 и 3. — Не беспокойся, Тимофей Алек­ сандрович, всё будет сделано. В палат­ ке у меня кровать, я поставлю ведро с тестом повыше, возьму книжку и буду читать да помешивать, оно и не сбежит... — Алексей, прищёлкнув язы­ ком, бережно поднял завёрнутое ведро и скрылся со своей ношей в палатке. Было одиннадцать часов, но ещё ни­ кто не спал. Ночь весенняя, холодная, да глубокая немая тишь повисли над нами. Всё ярче и сильнее разгорался костёр, все выше поднималось огненное пламя, отгоняя от нас мрак подступив­ шей ночи. Люди подсели ближе к Ле­ бедеву, только те, которые были заня­ ты починкой одежды, оставались на местах. Все, не отрывая глаз, следили за Кириллом. А тот, будто не замечая их, продолжал копаться в рюкзаке. Он достал бельё, бритву, сумочку с игол­ ками, нитками и шилом и всё это от­ ложил в сторону, затем вытащил свёр­ ток, и все вдруг насторожились. Паке­ тик небольшого размера был завёрнут в расшитый носовой платок. Все смолк­ ли. Это привлекло внимание Пугачёва, я тоже свернул карту и присоединился к группе товарищей. Кирилл медленно развернул платок, аккуратно расстелил газету и бросил на бумагу пачку фотокарточек. Воца­ рилось полное молчание. Потом карточ­ ки пошли по рукам, все с затаенным любопытством рассматривали снимки. Тут были снимки общих знакомых и никому не известных девушек. На смену Лебедеву поднялся с ме­ ста Кудрявцев, достал из внутреннего кармана бумажный свёрток и стал по­ казывать нам снимки жены, сестры и сам долго держал в руках карточку младшей дочурки; чуть заметная грусть, как паутина, покрывала его ли­ цо. Полез в карман за бумажником и Днепровский, а за ним зашевелились и остальные. Всем было дорого вспом­ нить о близких, о родных, о любимых. Хранившиеся бережно снимки напоми­ нали каждому маленький отрывок его жизни, они дороги были в той обста­ новке, в какой мы находились. Как