Сибирские огни, 1949, № 5

Когда вынырнул из воды, увидел: перевёрнутая лодка держалась на по­ верхности реки, возле неё барахтался Перетолчин. Косилки не было. — Не ударило, Вася? — Нет. — А лодка почему не плывёт? — Вожжами за вёсла зацепило. А вожжи к косилке привязаны. Теперь она, как на якоре. Выплыли на берег. С обоих бежала вода. Посмеялись друг над другом. — А вытаскивать надо,— сказал звеньевой. — Дотемна ещё полгектара скосишь. — Что ж, и вытащим. На фронте пушки из рек вытаскивали, а тут все­ го-навсего — косилка... Перетолчин сорвал с себя сапоги, разбежался и нырнул в воду. С минуту его не было. Потом показа­ лась рука, в руке — вожжи. Отдуваясь и фыркая, Вася проговорил: — А косилка как стояла на колёсах, так и стоит. Подвязали вожжи к хомуту лошади и выкатили «утопленницу» на берег. В сумерки на луга приехал Шашлов. Он шутил над Подрезовым: — Сам потопил, сам и вытащил? По-нашему, по-сапёрному, — ладно. — Председатель колхоза сделал паузу.— А на пшеницу ещё не ходил? Сбегал вчера? Народ говорит: по тридцать центнеров даст. Как думаешь? — Думаю взять. *** Тарариев снова объезжал звенья и видел: люди трудятся, не жалея сил. Всеобщее одобрение вызвало постанов­ ление правительства о дополнительной оплате труда колхозников на сенокосе. В звене Киселёва, когда Тарариев провёл беседу о постановлении, колхоз­ ники в один голос говорили: — Зачем же нам теперь по лугам рыскать, искать сено для своего хозяй­ ства? Накосим звеном побольше и хва­ тит всем: и государству, и колхозу, и нам. — Значит, пятнадцать процентов от накошенного, Александр Денисович? — переспрашивали его колхозницы. — Пятнадцать. Если выполнить план звена, сена будет вполне достаточно. — А сколько этого плана у нас, зве­ ньевой, осталось? Поди одна треть, не больше? У-у, нынче Барлук будет с хлебом и с кормом... « Утром звено Киселёва переехало на новые сенокосные угодья: на Охотниц­ кую заимку. Звеньевой по пути заехал в село. Надо было захватить продукты для общественного котла, хотелось так­ же побывать на посевах, примыкавших к самому селу. Набрав в колхозной кладовой муки, крупы, масла, кроме того — блинов, ка­ лачей, лепёшек косцам от их родичей, Киселёв направился в поле. Приехал и не узнал своей пшеницы. Она уже отцвела, налилась и теперь желтела, стеной подступая к дороге. Звеньевод развёл шелестящие ко­ лосья и прошёл по закрайку поля. Гу­ стая, рослая пшеница скрыла его' почти с головой. Колос был крупный и ров­ ный, будто отлитый из меди. Киселёв нарвал полгорсти стеблей — больше рвать было жалко — и поехал. На лугу возле телеги собралось всё звено. Всех интересовали посылки. Звеньевой снимал их с телеги и вы­ кликал: — Седых Семён! Принимай сумку с блинами. — Тут Седых. Бегу! — Кузьма, забери варёное мясо. Под конец звеньевой вынул из-под брезента горсть пшеничных колосьев: — А это для всех. — Неужели наша пшеница? — диви­ лись колхозницы. — Вот же она какая! — Ну, товарищи, хлебушко будет! — Значит, заработать хлебушко мож­ но. Придётся и здесь, на сенокосе, на­ прячься — всё лишние трудодни. — Дожди маленько мешают. Звеньевой глянул в мглистое небо и только сейчас почувствовал капли дож­ дя на руках, на лице. — Сыровато. Что ж, грести пока нельзя, а косить в дождик неплохо. Все последние годы колхозники «Ле­ нинского пути» как-то не успевали на­ кашивать сена. К весне для скота ос­ тавалась, обычно, только солома. В это лето кормов заготовили вдо­ воль. По лугам были разбросаны десят­ ки зародов сена, — 10 тысяч центнеров по самым скромным подсчётам. Только звено Киселёва накосило столько, сколько в первом послевоенном году накосил весь колхоз. И ещё бы косили, гребли, стоговали, но подпирала уборка: в одно время по­ спевали и рожь и пшеница. Звенья снимались с лугов и ехали в поля.