Сибирские огни, 1949, № 4

корпус мартена, где вряд громоздились серые печи. У одной из них правил Федор Коржавин, черноусый красавец. В печи бушевало пламя, заливая алым цветом лицо, усы и брезентовый костюм сталевара. Федор казался колдуном, усмиряющим пламя. Бывало, при жене, он выпускал огонь в огромный ковш, подставленный к другой стороне печи; пламя подчинялось ему, лилось, подобно горящей воде. Мать низ­ ко кланялась мужу и робко протягивала ему узелок. Женщина вновь и вновь возвращалась к прошлому, и каждый раз оно открывалось перед ней новой стороной. Сейчас здесь все стало иным, начиная от проходной будки, в которой уже не пахло мазутом. Рядом со старым мартеном стоял огромный корпус со светящимся верхом. В глубь двора от широких ворот вела узкоколейная железная дорога, которой также не было раньше; весь двор был усыпан гравием и песком. Малыш, испугавшись могучего гула, к которому они приближались, смолк. В этом гуле было много издавна знакомых Наталье Григорьевне различных шумов. Вот так же и тогда, когда она приносила мужу обед, сухо грохотали молоты в котельном цехе, резко свистел пар, стукал лом — рабочие чистили канаву от наплывов замерзшей стали, также выл металл. Горячее дыхание мартена обдало лицо. Ей казалось, что она увидит сейчас своего мужа, одетого в неловкий брезентовый ко­ стюм, в тяжелые сапоги. Как и тогда, он будет стоять у гляделки в закрывавшей Лоб' войлочной шляпе, высокий, с большими усами. Кивнет, и подручный, раскачав лом, вонзит его в ссохшийся пластырь на выпуск­ ном отверстии. Огонь потечет по жолобу и густой белый дым будет клубиться над ним. А люди забегают, будут расчищать ему путь. Сплав пойдет, неторопливый и злой, как хозяин. Катали с красными лицами будут возить руду— тачку за тачкой. Деревянные тяжелые ящики с шихтой будут подниматься вверх и опрокидываться над окном печи. Наталья Григорьевна поднялась по ступенькам, вошла по плитам на площадку, но не увидела того, что ждала. На площадке столпился народ. Здесь был и Голубев: он то подхо­ дил к самой печи, то, окруженный людьми, что-то возбужденно гово­ рил, поводя широко руками. В стороне стояла Соня в нарядном костюме, так выделяющемся среди комбинезонов и кожаных курток других людей. Наталья Григорь­ евна подошла к ней. Девушка была печальна. — Ты что?— участливо спросила мать. — Не доверяют... — срывающимся голоском ответила Соня.— Моя смена сейчас, а они переставили: Завьялов работает. Он, конечно, ста­ рый мастер, но ведь и я! смогла бы... Они не имеют права... Мать, не зная чем утешить ее, сказала неопределенно: — Ну, ничего... Завьялов суетился около печи. Вот он свистнул. К нему немедлен­ но подбежал Петр. Мальчик то и! дело щупал голову, точно боялся, что она у него вспыхнет. — Готовь шлак к спуску! Шлак, говорю, готовь!—кричал Завьялов. Он казался маленьким в огромном цехе, как и все здесь. Однако лицо у старика, обычно кроткое, было властным и, на удивление, молодым. Цех гудел. Громыхали тяжелые подъемные краны, раздавались пронзительные свистки то снизу, то сверху. Море- огня бушевало в мар­ тене и от ровного гула его дрожали своды, а вокруг стояли люди и де­