Сибирские огни, 1949, № 3

Разговаривать с этим Алешей Алешковым тоже греха не оберешь­ ся. Вот и сейчас, на требование бригадира немедленно же выкладывать новости, он и ухом не повел. Не торопясь разделся, причесал перед зеркалом смоляные кудри, пристально рассмотрел прыщик на щеке и, наконец, нехотя сообщил, что совершенно случайно побывал на но­ воселье у одного забойщика. — Ну, конечно!—<Михаил саркастически усмехнулся. — Ты же у нас специалист по новосельям. — Нет, серьезно! — оживился Алешков. — Помнишь, на слете все выкрикивал: «А ну, кто со мной на соревнование! А ну!» Рябой такой, один глаз туда, другой сюда. Ох, веселый мужчина! Хвастался, хвастал­ ся новым домом, показал чуть не каждый гвоздь, вколоченный соб­ ственноручно. Черепанов только вздохнул. — И между прочим этот новосел все отговаривал меня: «Не суйся ты к этим емельяиовцам, какой прок? Р або таю т— просто сердцу над ­ рыв смотреть». Я уж е и сам не хотел итти... — Алешков подумал, потом скучным официальным тоном протянул:— Но раз вы меня облекли... — В последний раз! — поспешил успокоить Черепанов. — Р а з вы меня облекли, — я пошел. Побывал он, оказывается, в первую очередь на дому у Савостьяна, где помог распилить чурочку на дрова, за что был потчеван кружкой холодного молока. — Ну, ну...— невольно поморщился Черепанов.— У них же навер­ няка телок есть, что ж ты про него ни словечка? У телка, что ж, звез­ дочка на лбу, хвостик с кисточкой? Может он, это... человеческим го­ лосом говорит? Алешков явно обиделся, но выдержал характер и дальше продол­ ж ал столь же спокойно. Был он и в бригаде и в комитете комсомола. В комитете — новый •паренек и уже за голову держится: начальник шахты вчера пообещал расформировать молодежную бригаду, сказав, что толку в ней не ви­ дит, выработка день ото дня падает, зазнались, дескать, парни. — А они не зазнались...— Алешков придвинулся к бригадиру.— Они мучаются. — Мучаются?.. — Черепанов помолчал с минуту. Целую бурю про­ тиворечивых чувств вызвало в нем это сообщение. Да, он очень хотел настоящей большой победы для своей бригады. Все, что он делал сейчас, над чем д у м а л— все было освещено ожиданием этой победы. И вот победа как будто пришла. Но странно, почему же нет в сердце радости? Емельяновцы мучаются... Черепанов решительно сбросил с себя одеяло, но, прежде чем встать, спросил: — А Савоська, что ж, тоже за голову держится? — Савоська? — удивился Алешков. — Так он же болен. Легко вспружинив всем телом, Черепанов сел в постели. — Что у него? — Аппендицит! — Алешков простодушно улыбнулся. — Ка-акой аппендицит! — Какой?.. А я почему знаю? Обыкновенный, наверное. Это равнодушие к судьбе товарища бригадиру показалось на­ столько возмутительным, что он д аж е прикрикнул: — Путаешь ты все... милое создание! Теперь Алешков всерьез обиделся. — Ничего не путаю, мне его молодуха сказывала: «у Савостьяна,