Сибирские огни, 1949, № 3

маю! Из головы не идет эта весна в шахте... Нет, лучше сказать, над шахтой. Собственно, в шахте все готово: водостоки, дренаж , помойни- цы, водоотлив, специальное наблюдение на угрожаемых направлениях, и все же немного тревожно. Одним словом, весна! Сегодня засиделись больше обычного, скоро дневной наряд, а они все не могут прервать беседы. Встречи эти вошли уже в привычку и трудно сказать, кто из них больше полюбил, с большим нетерпением ожидал разговора с глазу на глаз, когда сидели вот так, друг против друга, когда трезвые расчеты маркшейдера перемежались яркими вспышками роговской мысли, когда они то спорили о какой-нибудь од­ ной детали хомяковского комбайна, то откладывали чертежи и мечтали об удивительных, но совершенно реальных вещах. Обоим зримо пред­ ставлялся завтрашний день, когда вооруженные новой чудесной маши­ ной шахтеры пойдут в еще невиданную атаку на угольную целину. Если не считать бара — основной режущей части комбайна, кото­ рая изготовлялась на Киселевском машиностроительном заводе, то все уже было готово для первых опытов в настоящих производственных условиях. Д аж е подготовили специальный фронт — тридцатиметровый угольный целик на одном из действующих участков. Основная станина с транспортером и пневматической системой давно смонтирована в м а ­ стерских и привлекает целые толпы любопытных. — Все готово, Павел Гордеевич. — Хомяков старательно завязы ­ вает тесемки на папке с чертежами и почему-то вздыхает: — Сердце только не готово, сжимается, как перед прыжком! Рогов нетерпеливо ударяет ладонью о стол. — Чорт возьми! Ну, чего они там возятся на Киселевском? Вот что, Герасим Петрович, поезжайте туда еще разок, садитесь на дирек­ тора и не слезайте, пока бар не отгрузят, передайте ему при случае, что мне, как инженеру, стыдно за него. Разве так можно работать? Скажите ему, что нельзя так работать! Хомяков улыбнулся. — Значит мне сегодня опять за свой комбайновый чемоданчик? — З а какой комбайновый? — Д а с которым я вот уже три месяца в разъездах и в расходах. Мария Дмитриевна так окрестила мой баул. «Скорей бы, говорит, ты заканчивал свою машину, а то опасаюсь, день ото дня все молодеешь, искры из тебя так и скачут — далеко ли, до греха...» — Искры! — Рогов прошелся по кабинету, пошевеливая плечами, словно китель стал тесноват. — Искры! — повторил он. — Хорошо М а­ рия Дмитриевна сказала! Нестареющая наша молодость! Неустающая! Только торопиться нужно... Мне особенно... Хомяков непонимающе посмотрел на Рогова и тут ж е встал. — Я пойду, Павед Гордеевич. На четыре часа договорились встре­ титься с главным инженером. — Ну как он? — живо откликнулся Рогов. — Как дышит около этого дела? Вы знаете... — Скулы у маркшейдера порозовели от удоволь­ ствия. — Мне кажется, что у него уже и дыхания нехватает. Сегодня в три часа ночи... — Хомяков понизил голос до шопота, словно боясь, что его услышат посторонние. — Понимаете, в три часа является ко мне на квартиру: «Вы, говорит, спите? Ну, это пустяк». «Какой же это пустяк? — заворчала Мария Дмитриевна. — Добрые люди давно почи­ вать изволят». А Федор Дукич д аж е глазом не моргнул, и глаза-то у него какие-то хмельные. «Нет, говорит, это, действительно, пустяк по сравнению с тем, что мне пришло в голову, пока я заново просматри­ вал пневматическую систему Герасима Петровича. Удивительная идея!»