Сибирские огни, 1949, № 3

«Я все понимаю, — отвечала она недавно, — и тоже немного уста­ ла от всех этих проволочек. Но мне кажется, мы ни в чем не винова­ ты друг перед другом. Сознаюсь, Рогова я немного ревную, нет, не к шахте, а к тем людям, которых он видит каждый день, которые любят его. А Рогова ведь нельзя не любить?» И вдруг эти нечаянные встречи с Галей. Он чувствовал, что в чем- то уже виноват, и ему, как напроказившему школьнику, хочется огля­ нуться. * * * Вернувшись на шахту, Рогов около часа просматривал штатные списки, стараясь выкроить что-нибудь на проходку уклона. Потом при­ шел Григорий Вощин. Веки у него припухли от бессонницы, но глаза темноватые, взгляд нацеленный, словно проходчик держит что-то осо­ бо важное в памяти и боится упустить это из виду. После того, как вчера вечером сообщили о неудаче Григория, о том, что он ушел со смены даже не помывшись, Рогов сразу же поехал на дом к Вощиным. Открыла Екатерина Тихоновна и, увидев инжене­ ра, словно бы испугалась. Он шопотом осведомился, дома ли мужчи­ ны? Екатерина Тихоновна молча показала на двери горницы и снова посмотрела так, что он без труда понял: боится она за сына. Раздеваясь, услышал за стенкой раскатистый бас старого проход­ чика: — Это называется шахтерская наука. Другой раз не подкумполит. И нечего тут кисели разводить, садись-ка за стол, да посчитаем оба- два, что к чему. Перешагнув порог горницы, Рогов с облегчением подумал «А, ведь, обошлись бы и без меня!». Пробыл он у Вощиных недолго, ограничился только коротким рас­ спросом о том, что же произошло на смене, как это получилось, что Григорий упустил кровлю сразу в двух забоях. Григорий ответил коротко, что не удержался, и, когда смена по­ шла полным ходом, — рванул, решив на деле исправить собственные расчеты. — Значит, рванул? —■переспросил сейчас снова Рогов. В ответ Григорий на минуту плотно сжал губы, глянул на инже­ нера открыто и заговорил глуховато, как будто впервые за день. — Я все думаю, Павел Гордеевич, чего же мне нехватило? Ведь считали мы правильно, изъяна в графике нет, забои обыкновенные — все честь-честью. Как же так получилось, что я рванул? Ведь я у отца не один год учился. Чего же мне нехватило? — Мудрости нам нехватило! — Рогов медленно вышел из-за стола и, остановившись против проходчика, повторил: — Мудрости Афанасия Петровича! Мы с тобой в эту неизведанную дорогу запаслись инже­ нерными расчетами, неплохой сноровкой, великим желанием добиться цели, а вот мудрой трезвости у нас нехватило. Виноват тут, конечно, и я, но в первую очередь виноват ты. Я понимаю, что у тебя, может быть, неясная, но была мысль доказать отцу, что он не зря учил свое- его сына. Поэтому ты и не подпустил его даже близко к своему много­ забойному методу. Это, Гриша, и не сыновний поступок и не партий­ ный! Вот что. — Я ему так и сказал сегодня, — ответил Григорий после раз­ думья и опять открыто, с облегчением взглянул в глаза Рогову. — Что же дальше?