Сибирские огни, 1949, № 3

XIV Домик был, в самом деле, тесный. Это особенно все почувствовали, когда осенью к Коржавиной приехала средняя дочь — Мария. Невоз­ можно было ступить шага без того, чтобы с кем-нибудь не столкнуться, а мать, будто не замечая этого, расстроганно твердила: — Теперь у нас только старшие где-то еще заблудились. Уж и ехали бы домой... Антонина спросила с тоской: —1Как же мы жить теперь будем? И услышала ликующий голос матери: — Один за всех, все за одного, так и проживем. На все замечания о том, что за стол придется садиться в две очереди, что спать кто-то должен будет на полу, мать отвечала тотчас же, не задумываясь, словно только то и делала, что готовилась к возврату в семью своих детей. — В тесноте, да не в обиде! — От тесноты не лопнем! Жить будем просто, проживем лет со сто. Глядя на Марию, она шептала: — Ты же у меня была беленькая! Или: — Слетелись мои пташечки... Ну, вот, теперь еще и за Машу сердце мое болеть не будет: живая. А сколько людей-то гибнет! Ни одна из дочерей не походила так сильно на мать, как Мария. Та же походка, те же вьющиеся волосы, то же удлиненное лицо, чер­ ные брови. — Я ведь, Маша, в молодости-то красивая была! — сказала мать с улыбкой.— И такой полной, как ты, мне доводилось бывать... Однако лицо Марии было землистого цвета, глаза ввалились. Движения всей фигуры были новые, замедленные, ленивые, не такие порывистые,- как раньше. Вот она подняла руки к волосам, и все поняли, что она беременна. Слабым движением Мария выдернула шпилькй из волос, и волосы хлынули вниз, как ручей. К ней тотчас же подошла маленькая Нина, начала подбирать волосы, сжимать их в л а ­ донях, сплетать, тронула) ее руку, белую и длинную, устало опущенную на колени. И не по-детски серьезно спросила: — Устала, тетя Маша? Мария говорила: — Завод наш весь разбит. На самом берегу Волги он стоял. Выйдешь из цеха, слышишь, как волны плещутся. Зимой его бомбить начали. А мы все-таки работали! И мартен наш немцы разбили. Я стала работать в другом цехе. Холодно, руки мерзнут. Мы разожжем тут1же в цехе на железных листах костер, погреемся у огонька и снова — за работу. Узнав, что тетя Мария — инженер по ремонту печей, Петр кружил­ ся около нее, выжидая, когда представится минутка поговорить. Мама, дай мне поесть... — попросила неожиданно Мария и до ­ бавила совсем тихо: — пожалуйста... На столе все еще стояла посуда: гостья только что ела. Рита поспешила внести ясность: — Тетя Маша изголодалась дорогой и оттого такая бледная. Тетя Тоня, достань картошки. Бабушка, я дров принесу. Придется подкинуть дров и сварить картошки. Петр невпопад спросил: