Сибирские огни, 1949, № 3

Дом был хорош д аж е зимой, с множеством веранд, увитых сухим плющом, с окаймляющей его аллейкой выглядывавших из-за сугроба акаций, с колоннами, подпиравшими узорчатый навес над главным подъездом. Почти шопотом Наталья сказала: — Вот здесь и работает товарищ Голубев. Посмотрим, как он, новый секретарь райкома, наши дела рассудит. Раньше-то он команди­ ром воевал. Власть-то нашу здесь он строить начал. А я вот его и не признала! Ребенок смотрел вокруг широко открытыми глазами, словно в шо- поте матери, в тихой поступи понял нечто необычное, присмирел, при­ жался к ее груди, и она отозвалась на это, крепче обхватила его и ре­ шительно ступила на лестницу. В первой просторной комнате молоденькая и сердитая девушка вызывала секретарей парткомов. Строго осмотрев мать, она спросила: — Вам к кому? Коржавина сказала. Девушка еще раз осмотрела ее с головы до ног и ука зала глазами на узкую сводчатую дверь. Секретарь райкома говорил кому-то по телефону: — Чудаки, д а ведь надо не просто сохранить перевезенные станки, надо заставить их работать! j Спрашивал, полностью ли оборудованы госпитали, приказал кому- то /перевезти детей из пригорода в ясли, говорил с садоводством, инте­ ресовался, как зимуют яблони, обещал кому-то организовать выделку черепицы для крыши. Все это он говорил четко, решительно, как и по­ лагалось настоящему хозяину. Вот он подошел к географической к а р ­ те, висевшей на стене, переставил на ней красные флажки , которые, как неровные язычки пламени, охватившие землю, двигались на юге вперед. Он долго не замечал женщину. Только возглас ребенка прервал его размышления. Он обернулся, узнал ее. — Наталья Григорьевна, что случилось? Пройди сюда, сядь. Усевшись, Наталья Григорьевна долго всматривалась в его лицо. Теперь она вспомнила и тот вечер, когда старшие сыны ее, Николай и Илья, торопливо собирали походные мешки, а Голубев, свесив над очагом пышные тогда кудри, сжигал какие-то бумаги. На груди его перекрещивались пулеметные ленты, и Таисья, дочь ее, убитая после колчаковцами, посмеиваясь, говорила ему: —J Отойди от огня, Борис, взорвешься! И вспомнила мать, как ушли они и ка к тихо стало в избе. — Ты бы в тот раз сразу мне сказал — чей ты,откуда... А то наговорила я тебе всякой всячины про своего приемыша. — Врала, небось? — посмеиваясь, спросил Голубев. Т а кж е смеясь, Наталья Григорьевна ответила: — Привирала, Борис Михайлович. Д а что ты право: не скажи об отце-матери, так ведь люди подумают, что он без роду, без пле­ мени. Вон он у меня какой богатырь растет. Вначале-то и ревел не­ слышно, чуть-чуть пищал, а сейчас гремит! — Ничего, мать, так ая ложь рядом с правдой лежит. А ты — мо­ лодец! Ты — настоящая! Ну, рассказывай. Ребята воюют? — Все теперь, до одного! С внуками д а зятевьями с десяток от моей семьи фашистов бьют. — Ну, а улица твоя как? — А чхо — улица? Улица тоже воюет. Школа в нашей улице есть начальная, буфет ребятам добились. По плюшке там к пайку прибав­ ляют, сладкого тоже... Ребятишкам на рост больше требуется. Потом костюмчики д а обувь в райсовете вытребовали. У школьников отцы-то