Сибирские огни, 1949, № 3

лотистые цветы зонтиком распускаются перед дождем , и если человек выпьет стакан настоя, любая болезнь пройдет. Мать направилась в лес в поисках нужной травы, надеясь, что на лугах, она еще не завяла . Земля подготовилась к зиме, стояла черная, оголенная. Вечерело. Солнце садилось в потемневший пруд, словно ж е ла я перед сном напиться, стало огромным, как только коснулось воды, груз­ но осело и раздалось в стороны. Где-то там, за разбухшим солнцем, шла война. Здесь же все оста­ лось попрежнему. Стрелою шла дорога вдоль берега пруда, и там, где придорожные ели сливались в синюю линию, прямо перед женщиной начинались луга. Вода пропитала травы, брызгала из-под ног при каждом шаге, травы уж е осыпались, однако, мать нащипала сухих стебельков «По ­ тоскуя». По пути к дому мать зашла к старой Лукьяновой. Старуха сидела у стола, сложа руки на коленях, и глядела на печь. Можно было по­ думать, что она мертва: взгляд ее отцветших глаз был неподвижен, углы губ опустились. В избе царил беспорядок. Черная юбка валялась на лесенке у печки, полотенце с вышитыми концами, каким украшалось зеркало, ви­ севшее в простенке, сползло одним концом к полу, на столе грудой стояла немытая посуда, над ней вились мухи. На талье Григорьевне всегда ка зался этот дом мертвым. Тишина в избе угнетала. Так бывает, когда в семье свершилось несчастье. Испуганная подошла соседка к старухе. Та подняла на нее глаза. В них промелькнуло что-то похожее на удовольствие от того, что они увидели живого человека. Мать поправила на з еркале полотенце. Вышивка была сделана по канве. Крупные красные маки перепле­ тали голубоватые листья. Н а т алья Григорьевна любила старый обычай своего поселка: вы­ шить красивое полотенце на зеркало так, чтобы концы его разверты­ вались внизу ярким хвостом необычайно цветистой птицы. Этот обы­ чай сохранился до сих пор в домах, где живы1 старики. Наталья Григорьевна бережно расправила у полотенца концы и вспомнила, что именно их когда-то давно вышивала сама Анна Л у к ь я ­ нова. Тогда она была молодая, веселая. Вспомнила мать, что как раз тогда-то смеялась Анна над! ней: — Что ж е ты так распустилась: что ни год, то— ребенок. Я так пока их не хочу: надо для себя пожить. И в самом деле, у Анны не было детей. По воскресеньям она шла с мужем гулять. Соседка смотрела ей вслед, немножко завидуя ее свободе и чистоте платья. Зн а л а На т алья и более позднее время, ког­ да Лукьянова хотела иметь детей, но их уж не было. Лукьянов, муж Анны, умер. Женщина как-то скоро увяла. Наталья Григорьевна спросила: — Сколько тебе лет, Анна? Та прошептала: — Наверное, уж е шестьдесят минуло... А, может, и больше. Д а , они были ровесницы. Коржавина невольно поглядела на себя в зеркало. В рамке маков встало ее лицо. Женщин а понимала, что оно утратило былые краски: однако это было лицо живого человека, смеялось к аждой ск ла д ­ кой, ясные глаза блестели. Лицо отраж ало то, что она чувствовала,