Сибирские огни, 1949, № 3

выступал против самодержавия и крепо­ стничества. Его вольнолюбивые стихи выли как бы декабристскими проклама­ циями, бичевавшими «барство дикое без чувства, без закона», насильственно присвоившее себе «и труд, и собствен­ ность, и время земледельца». Поэт сме­ ло заявлял о своем намерении «воспеть свободу миру, на тронах поразить по­ рок». Либеральные обещания Александ­ ра I он высмеивал, как лживые сказки («Ноэль»), и поднимался порой до пря­ мых призывов к восстанию против уг­ нетателей: Тираны мира! Трепещите! А вы мужайтесь и внемлите. Восстаньте, падшие рабы! Таким стихам не было, разумеется, доступа к печатному станку, но они, как свидетельствуют современники, «наско­ ро, на лоскутках бумаги, карандашом переписанные, разлетались в несколько часов огненными струями во все концы Петербурга и в несколько дней вытвер­ живались наизусть». Жгучие строки по­ эта проникали далеко за пределы сто­ лицы, будя умы и сердца лучших людей России. Не было «ни одного офицера, который не имел бы их у себя в поход­ ном ранце». Вольные стихи Пушкина находили в бумагах почти каждого из декабристов. На следствии по делу о восстании 14 декабря 1 8 2 5 года выяснилось, какое огромное значение имела революционная агитация Пушкина для формирования взглядов декабристов. Так, один из аре­ стованных заявил: «Первые либераль­ ные мысли заимствовал я прошлого 1 8 2 5 года частью от попавшихся мне книг и от встречи с людьми такого мне­ ния, а более от чтения вольных стихов господина Пушкина». Пламенное слово поэта, дышащее любовью к свободе, ненавистью к угне­ тателям, вдохновляло русских людей на борьбу с царизмом, с политической ре­ акцией, с крепостничеством. Пушкин первый, задолго до декабристов, пост­ радал за распространение революцион­ ных идей: двадцатилетним юношей он был выслан из Петербурга и пробыл в ссылке — на юге России и затем в селе Михайловском — свыше шести лет. Органическое усвоение передовых идей своего времени обусловило быст­ рый расцвет и огромную общественную значимость творчества великого русско­ го поэта. Не только его произведения на политические темы, но и все его творчество, проникнутое духом уваже­ ния к человеку, протестом против по­ давления человеческой личности, имело огромное прогрессивное значение. Гер­ цен пишет о годах мрачной реакции, наступившей после разгрома декабри­ стов: «Только лет через десять общест­ во могло очнуться в атмосфере порабо­ щения и преследований. Им овладела глубокая безнадежность, общий упадок сил... Одна лишь звонкая и широкая песнь Пушкина звучала в долинах раб­ ства и мучений: эта песнь продолжала эпоху прошлую, наполняла мужествен­ ными звуками настоящее и посыла­ ла свой голос отдаленному будущему. Поэзия Пушкина была залогом будуще­ го и утешением». Пушкин глубоко осознал обществен­ ную роль литературы. Он «первый по­ чувствовал, что литература — нацио­ нальное дело первостепенной важно­ сти... В его глазах поэт — выразитель всех чувств и дум народа, он призван понять и изобразить все явления жиз­ ни». (М. Горький). Как эхо, поэт на все отзывается в своем творчестве. «И неподкупный голос мой был эхо русско­ го народа», — говорит о себе Пушкин, Он был подлинный народный националь­ ный поэт, воплотивший в себе лучшие- черты русской нации. Решительно обра­ тившись к изображению русской дейст­ вительности, он дал незабываемые, пре­ дельно правдивые картины современной ему русской жизни, воскресил ярчайшие, страницы отечественной истории, поэти­ чески отобразил русского человека • и. русскую природу. Презренные космополиты от литера­ туроведения пытались оторвать Пушки­ на от национальной почвы, превратить его в послушного ученика западно-евро­ пейской культуры, всю жизнь находив­ шегося под «влиянием» того или иного- писателя Запада. Даже для замечатель­ ных сказок Пушкина пытались поды­ скать иностранные источники. Какая- жалкая ложь! Пушкин был глубоко са ­ мобытным писателем, выросшим на рус­ ской национальной почве. Он продолжал в литературе традиции лучших русских писателей прошлого — «друга свободы» Фонвизина, Радищева, преклонялся пе­ ред мощной фигурой Ломоносова. Еще- Белинский прекрасно понимал несостоя­ тельность сближения творчества Пушки­ на с творчеством западно-европейских писателей, в частности с Байроном: «Тут нечего искать и тени какого-либо сходства, — говорил он. -— Пушкин пи­ сал о России для России, — и мы ви­ дим признак его самобытного и гениаль­ ного таланта в том, что, верный своей натуре, совершенно противоположной натуре Байрона, и своему художествен­ ному инстинкту, — он далек был от то­ го, чтобы согласиться создать что-ни­ будь в байроновском роде, пиша рус­ ский роман... Он заботился не о том, чтоб походить на Байрона, а о том, чтоб быть самим собою и быть верным той действительности, до него еще непоча­ той и нетронутой, которая просилась под перо его». В «Дубровском» Пушкин нарисовал несколькими штрихами образ француза, едущего к помещику Троекурову на должность учителя. По специальности он, правда, кондитер, но услышал, что в России «звание учительское не в пример выгоднее». И одного его жела­ ния оказалось достаточно, чтобы поме