Сибирские огни, 1949, № 3

Действительно, что-то черное, мель­ кая промеж завалов, быстро нагоняло лошадей. Я взял бинокль и по прыж­ кам отставшей лошади легко узнал спу­ танного жеребца Чалку. Совершенно неожиданно в поле зрения бинокля вле­ тел крупный медведь. Он буквально с быстротой птицы мчался по кромке об­ рыва, отрезая лошадям путь к реке и, видимо, намеренно тесня табун к зава­ лу. Через несколько секунд я уже со штуцером в руках бежал навстречу та­ буну. Следом за мною, заряжая на ходу бердану, бежал Днепровский. В лагере все всполошились. Лёвка и Черня, за­ метив суматоху, неистовствовали. Мы быстро скатились с обрыва на берег (бежать тайгой было трудно) и, напрягая все силы, бросились вниз по реке, намереваясь спасти Чалку. Пробежав метров триста, я остано­ вился. Днепровский почему-то отстал. Оглянувшись, я увидел его уже не бе­ гущим, а скачущим на одной ноге. Прокопию не повезло. Обуваясь, второ­ пях он надел чужой сапог, угодивший не на ту ногу, да еще к тому же и меньшего размера. Увидев, что я уже на берегу, он снял сапог и стал им ма­ хать в воздухе, подавая в лагерь сигна­ лы бедствия. Я не стал дожидаться. Табун, пробежав меня, остановился. Он был уже вне опасности. Спутанный Чалка, делая огромные прыжки, ста­ рался прорваться к лошадям, но мед­ ведь явно перерезал ему дорогу. Стре­ лять было еще далеко, и я бросился к ним навстречу. Жеребец, не щадя сил, пробивался сквозь валежник, а мед­ ведь, настигая, старался завернуть его ж увалу. В тот момент, когда зверь был совсем близко, у Чалки вдруг лопнуло путо. Теперь, казалось, несколько прыжков, медведь отстанет, и я смогу стрелять. Но зверь проявил чертовскую ловкость. Я видел, как это, с виду не­ уклюжее, косолапое животное с ловко­ стью соболя бросилось на Чалку и, пропустив его вперед, с таким ревом пугнуло жеребца сзади, что тот, не взвидя света, со всех ног пустился к табуну. Видимо, для того приема, ка­ ким медведь кладет свою жертву на землю, нужен был стремительный бег жеребца. Несколько ловких и необычно длинных прыжков — и косолапый, пой­ мав Чалку за загривок, дал задними ногами такой тормоз, что жеребец взле­ тел в воздух и со всего размаха грох­ нулся хребтом на землю. Я не успел откинуть прицельную рамку штуцера, а брюхо жеребца уже было распорото. Каково же было мое удивление, когда после двух, почти одновременных вы­ стрелов там, будто из-под земли, вы­ росли Черня и Лёвка. Медведь закру­ жился и упал. Собаки насели на него, и я услышал страшный рев, от которо­ го табун снова сорвался и, ломая за­ вал, бросился к палаткам. Я торопился к собакам. Зверь вдруг вскочил и, смахнув с себя Лёвку и Чер­ ню, стал увалом удирать в тайгу. Бе­ жал он тяжело и как-то тупо, а собаки поочередно, одна справа, другая слева, забегали полукругами, хватали его за задние ноги, силясь задержать, и так, не отставая, вместе с ним скрылись за увалом. Я на минуту остановился у безжиз­ ненного трупа жеребца. В его глазах так и застыл страх, и если бы не ра­ зорванная шея, да не вспоротое брюхо, мощно было бы поверить, что он умер от страха. Лай собак отдалялся и доносился все тише и тише; потом мне показалось, что он повис на одном месте. — Держат... — мелькнуло в голове, и я бросился на чуть слышный лай. Не помню, как я перепрыгивал че­ рез колодник, касались ли мои ноги земли; какая-то сила подхватила меня и несла вперед. В жизни человек ни­ когда не бывает таким ловким и рез­ вым, как в эти минуты. И откуда толь­ ко все это берется! Вскочив на увал, я ясно услышал азартный лай собак и злобный рев зве­ ря. Тут все было забыто. Надо при­ знаться, что в такой момент охотником почти не руководит рассудок, он все­ цело отдается этой, вдруг вспыхнувшей внутри его буре. Она не дает ему спо­ койно разобраться в обстановке, гонит вперед. Нот сил задержаться даже на минуту, чтобы усладить свой слух лаем любимых собак. А ведь в охоте со зве­ ровыми лайками — это, пожалуй, са­ мые лучшие минуты. Северный склон увала был покрыт глубоким снегом. Не успел я пробежать и ста метров, как меня догнал запы­ хавшийся Днепровский, ему на лодке ребята подбросили сапог, и теперь мы оказались снова вместе. Он заставил меня остановиться и прежде всего ра­ зыскать след зверя. Медведь прошел несколько левее того места, где я вышел на увал, и, бороздя снег, заливал его черной кро­ вью. Местами мы видели большие пло­ щади снега, забрызганные кровью, но уже алого цвета; несомненно, это была кровь, которую зверь при выдохе вы­ брасывал через рот. Надо полагать, пу­ ля попала ему в грудь и пробила лег­ кие. Мы торопливо спустились в ложок, откуда все яснее доносился лай собак. Темные тучи ползли низко над горами и уже задевали вершины. В воздухе пахло сыростью, но вокруг было уди­ вительно тихо. Днепровский на ходу свалил сгнив­ ший пень, раздробил его ударом сапо­ га и, набрав в руку сухой трухи, замер на месте, стараясь уловить направле­ ние ветра. Вокруг нас все находилось в неизменном покое. Прокопий подбро­ сил вверх горсть трухи, и мы увидели, как мелкие частицы медленно стали от