Сибирские огни, 1949, № 3

в первомайские дни наш многонацио­ нальный народ. Это чувство объединяло нас со всей страной, давало новые си­ лы. Ночью дежурил Самбуев, он сидел близко у костра, погруженный в свои думы. Вспоминал ли он о своем сыне, оставленном после смерти жены у мате­ ри в далеком колхозе Саранзон, скучал ли он о жизни табунщика, о родных до­ линах Крутэй, Шантой, Зунд, Нимитэй, по которым три года назад ходил с кол­ хозным табуном,— все это оставалось для меня загадкой. Но он был настоль­ ко погружен в свои думы, что даже не замечал, как перед ним, распадаясь на угли, постепенно затухал костер. Я уже засыпал. Вдруг, сквозь навис­ шую тишину ночи пронесся отдаленный шум. Самбуев вскочил и, сняв шапку, прислушался. Где-то внизу заржал конь, затем послышался бег табуна. Что-то тревожное пронеслось по лесу. Я встал, кругом было темно. Бег табуна как-то вдруг оборвался, но шум прибли­ жался к палаткам. — Что может быть? — спросил я Самбуева. Он долго прислушивался, потом ска­ зал: — Чалка начинали... Его трава ку­ шали, теперь работай не хочу, гуляй да гуляй!.. Еще в тот день, когда в лагере по­ явились лошади. Самбуев сказал: — Однако, Чалка, жеребец-нутрец... — Мы покупали его за мерина и были крайне удивлены. Появление ж е­ ребца в табуне — несчастье для экспеди­ ции. Мы всегда избегали такого сообще­ ства, зная буйное поведение этих живот­ ных. И вот, предположение Самбуева оп­ равдалось. Чалка оказался жеребцом- нутрецом. Эта ночь была полна самых разно­ образных звуков и диких криков, винов­ ником которых был Чалка. Он не да­ вал кормиться лошадям, гонял их всю ночь, буйствовал и дрался. Ночь была темная, ничего предпринять нельзя бы­ ло, и мы уснули. Нас рано разбудил Алексей: — Поднимайтесь, завтрак готов! — из глубины ночи прорвался голос нашего кормильца. Обычно такому окрику пред­ шествует гром посуды, возня у костра и разговор с дежурным, на этот раз наш повар приготовил завтрак втихомол­ ку. — С ума ты сошел, Алексей,— бра­ нил его Пугачев,— зарницы нет, а ты народ будоражишь... — Перед праздником, Трофим Ва­ сильевич, нельзя ругаться... А зорька, ей-богу, всходила, да заметила, что у меня завтрак не готов, на минутку скрылась. Умывайтесь, зарница вот-вот покажется... Еще была ночь, дремали седые вер­ шины гольцов, лес стоял, объятый ти­ шиною, но уже чувствовалось, что до рассвета недалеко. Люди проснулись, на их сонливых лицах так и осталась вечерняя усталость, будто они и не от­ дыхали. Одни сразу поднялись на ноги и с удивлением смотрели на окружаю­ щую обстановку, как бы не понимая, где они находятся: другие одевались сидя, но страшно медленно, неохотно. -— А ну, шевелись, братцы, суп осты н ет...— не унимался Алексей. Позавтракали еще затемно. Мы успе­ ли загрузить лодки, даже покурить и только тогда услышали шаловливый шопот утреннего ветерка. Точно птица ночная, пролетел он по лесу и пропал бесследно. Еще минута — и за зубча­ тым горизонтом появилось бледное заре­ во, стали гаснуть звезды, и лес напол­ нялся звуками. С шумом разрезая воз­ дух, пронесся мимо нас табун уток; под берегом, в березняке, любовно насви­ стывал весеннюю песенку рябчик, а где- то в небе, чуть слышно, гоготали гуси. Не дождавшись дня, мы решили на­ чать переброску груза на лодках. Три пары шестовиков, громко стуча желез­ ными наконечниками о камни, погнали их вверх по течению. Скоро показался и порог. Издали он обозначался берего­ выми возвышенностями, подошедшими близко друг к другу. Там, в узком про­ ходе, где возвышенности обрываются скалами, и зарождается тот шум, кото­ рый в тихую ночь слышался в нашем лагере. У первой скалы лодки остановились. Мы поднялись наверх. Впереди — широкая лента реки. Спо­ койно, не торопясь, Кизыр подходит к порогу, и только там, где, прикрывая вход в узкие ворота, лежит отполиро­ ванный водою огромный обломок скалы, Кизыр вдруг пробуждается. Он набрасы­ вается на это первое препятствие и с шумом проносится мимо. Ниже, зажа­ тая тисками ворот, река ревет и волна­ ми захлестывает берега. Собрав всю си­ лу, она стремительным потоком навали­ вается на скалы справа, затем несется к левым, как бы силясь раздвинуть их, и словно от злости ревет и пенится. Только миновав вторые ворота, Кизыр умолкает, образуя ниже порога тихий слив. Кирилл Лебедев решил сам попробо­ вать перегнать лодку через порог. Мы с напряжением следили за его работой. Он накрыл брезентом груз, надежно привязанный к лодке на тот случай, е с ­ ли волна захлестнет ее, затем снял фу­ файку, сапоги и все это вместе с шап­ кой оставил на берегу. Засучив штаны выше колен, Кирилл обмакнул шест в воду протер его руками и, став в кор­ му, бросил полный решимости взгляд на порог, затем он посмотрел на нас, 6ei> лым ’ взглядом прощупал в последний раз лодку и оглянулся назад там вда­ ли чуть заметно дымился оставленный нами костер. Лодка, повинуясь кормовщику, по­ слушно стала вдоль берега и от первого удара шестом рванулась в порог.