Сибирские огни, 1949, № 1

Ты впервые заплакала над колыбелью, Без отца приласкавшая первенца мать... * * * Очень правильным был председатель колхоза, Справедливый — не скажешь и слова в укор... Не остыли еще твои первые слезы, Как с тобой он повел деловой разговор. Он сказал, доставая кисет из кармана, На тебя с осторожным вниманьем взглянув, Мол, пора звеньевой тебе сделаться, Анна, Заменить мужика, что ушел на войну... Чтоб работа в руках не спала, а кипела — Недохватка людей-то, а дело не ждет... — Ты, однако, я вижу, слегка оробела? Посмелей! Мы поможем, где нужно... Идет?.. Поначалу тебе нелегко приходилось — И туда и сюДа торопись успевать... Только горести прежние ты потеснила, Чтобы новым заботам полсердца отдать. Со звеном ты готовилась к севу всю зиму: Пусть зола — невесомый березовый прах — Чистым золотом зерен на поле родимом Обернется по осени в ваших руках! Рожь — одна ли тревога? С ней рядом другая И покой отняла и нарушила сон: Чтоб еще небывалые здесь урожаи Подарил несговорчивый батюшка-лен!.. * ** Письма шли до колхоза дорогою длинной, И просил звеньевую все время боец, Чтоб прислала ему фотографию сына, И решила ты мальчика снять, наконец. Самой краткой тропинкой — по лесу, по сограм Ты спешила, на время оставив дела, И до города, где находился фотограф, В одеяльце пуховом парнишку несла. — Время тратить не стану — он мал еще слишком! Так фотограф, сердясь, уговаривал мать, — Матерьал дефицитный испорчу с мальчишкой: Разве можно трехмесячного снимать? Но мальчишка решил, очевидно, что можно, И такой испустил торжествующий крик, Что фотограф рукою махнул безнадежно И под пологом черпым укрылся на миг... Кто расскажет тебе, как солдат торопливо Разрывал долгожданный из дому конверт,