Сибирские огни, 1949, № 1

о послевоенных трудностях? Пу и тер­ пите! Перед Очередько устраивали целые ма­ нифестации, но толку не добились, а толь­ ко озлобили его. Гораздо лучше стало после того, как седьмой участок отошел к району Рогова. 'Своей первой же беседой, горячим расска­ зом о молодом снайпере, инженер не то чтобы сагитировал, а как-то расшевелил бригаду, и без того рвавшуюся к труду: дескать, смотрите, думайте и согласитесь, что победу не ждут, не выпрашивают, а берут с боем. А потом Рогов настойчиво, сурово, но по-настоящему заботливо стал как будто в спину подталкивать молодых забойщиков: «Смелее, смелее!». В лаву приходил чуть не каждую смену, и если что-нибудь было не так, беспощадно бра­ ковал работу. Запомнился такой случай. В одну из смей Очередько вдруг заслал бригаду в давно оставленную лаву. Даже мимолет­ ный осмотр убедил Черепанова, что сменный наряд едва ли удастся выпол­ нить. Две породных прослойки как-то на­ косо пересекали полутораметровый пласт, крепление нарушено, люк не действует — спусковая печь забита разным хламом. Бригада вознегодовала. — Сообщить немедля Павлу Гордееви­ ч у ,— решительно выпалил Митенька. — Что в самом деле! Павел Гордеевич такую ижицу пропишет этому Очередько... На этом и порешили. It телефону ко­ мандировали все того же Митеньку. — Скверная лава? — переспросил Ро­ гов. — Это же безобразие, Павел Гордее­ вич! — заторопился Митенька. — Ком­ сомольскую бригаду засылают в такую невозможную дыру! Прямо сплошной под­ рыв. Мы уже полтора часа болтаемся. — Болтаетесь?..— Рогов помолчал.— Ну, болтайтесь на здоровье. Завтра су­ дить будем. Митеньку эти слова просто по голове ударили. Он испуганно поглядел в теле­ фонную трубку, осторожненько повесил ее на рычаг и бесшумно выскользнул из диспетчерской. На участок бежал запи­ наясь и всхлипывая. — Расселись! — закричи он еще из­ дали. — Растележились! Начальство за ■вас будет работать? Да? Эх, вы! Он больше ничего не мог сказать от горя и гнева, да его и расспрашивать не стали. Кинулись в лаву, за лесом, за по­ рожняком. К концу смены заглянул Рогов. Про­ шел по уступам. Комсомольцы насторо­ жились: поругает за жалобу или похва­ лит за смену, потому что лава буквально преобразилась. Не поругал и не похвалил. Остановившись около Черепанова, сказал: — Осталось час. Подкрепите верхние уступы по-хозяйски, с затяжками. Когда шли со смены, Санька Лукин вдруг засмеялся: — А мы разбежались, раскрылились: «пожалейте нас, товарищ Рогов!» — Мы бедные комсомольцы! — под­ хватил Черепанов. — Нас чужой дядя оби­ дел! Все дружно расхохотались. После таких вот случаев было не обидно, а стыдно, но дышалось свободнее, потому что работа стала доставлять радость. Однажды, уже после памятного стаха­ новского слета Аня Ермолаева привела к ним в общежитие знаменитого забойщика Хмельченко. — Здесь и живете? — первым делом спросил гость. — Здесь и живем, — ответили ему хо­ ром. — Здорово! — без особого энтузиазма ответил Хмельченко. — Ничего не ска­ жешь, грязновато живете... С такой куль­ турой наш Кузбасс далеко не ускачет. — Повернувшись к Ермолаевой, он поднял короткий толстый палец и стал негромко, но веско выговаривать. — Тебе даны почетные обязанности от комсомола следить за общежитием. Так ку­ да же ты смотришь? Да, ну вас, на самом деле! — махнул он вдруг рукой. — lie буду я сегодня разговаривать с вами, зай­ ду завтра. Назавтра комнату побелили, белье на постелях засияло снежной чистотой, Юрий Саеног уже не валялся на кровати в бре­ зентовых штанах. Хмельченко пришел, улыбнулся в короткие, реденькие усы. — Смотри-ка ты, перевоспитались! — нето похвалил, нето съязвил он. В бригаде почему-то ожидали, что за­ бойщик немедленно же приступит к оформ­ лению договора на социалистическое со­ ревнование. — Он же такой дотошный! — уверял Санька Лукин, — паренек из местных. — Он даже свою выработку записывает каж­ дую смену. Но Хмельченко ничего оформлять не стал, а просто побыл часа два и погово­ рил обо всяких разностях. Молодежь быст­ ро освоилась с ним. Митенька с Санькой заспорили о том, кто является главной фигурой на шахте. — Забойщик! — утверждал Митенька. — Хватил тоже — забойщик! — пре­ зрительно сплюнул Лукин. — Инженер— самая главная фигура.