Сибирские огни, 1949, № 1

— Ох, чорт! — Гаврила Семенович! — Рогов нетерпеливо передвинул шлем с ■одного уха на другое. — Гаврила Семе­ нович, вы внаете, как все это называет­ ся? — Знаю, — засмеялся Некрасов, — Заботой это называется. Наслушался на слете, вот и схватило за сердце. — Всерьез схватило? — Рогов за­ глянул в лицо забойщика. — Всерьез, Павел Гордеевич! — Нек­ расов подумал, потом оживился. — Я вот прошлую ночь со своей ста­ рухой планы плановал. Она говорит: «И чего тебе не сидится, не лежится, чего ты как ужаленный привскакиваешь?». Я тогда я давай! Больше, конечно, для се­ бя. «Вот, говорю, представь себе, мать, в 'Кузбассе многие тыщи забойщиков. Сей­ час ночь, кто-то из них работает, кто-то •отдыхает. И ведь, наверняка, все они ду­ мают о своем деле, мучаются, можно ска­ зать, у одного получается, у другого кру­ гом ничего не выходит. Вот ты и пораз­ мысли: какая каждому из нас пребольшу- щая ночь дана!». Некрасов помолчал, повздыхал, потом признался, что, все приготовив к опыту с самонавалкой, немного робеет. Не помо­ жет ли Павел Гордеевич? 'Если не полу­ чится, то хотя объяснит — почему. И, не дожидаясь согласия Рогова, крикнул в глубь забоя: — Филя, у тебя все готово!? Метрах в десяти от них кто-то крякнул, заворочался, еще раз крякнул и, наконец, через минуту произошло явление самого Фили. Рогову показалось, что человек этот загромоздил собой все двухметровое пространство от стоек до стенки забоя. Но лицо у него оказалось небольшое, круглое, е веселым задорным носиком пу­ говкой. — Вот комплекция!.. — покачал го­ ловой Некрасов. — Новичок. Я уже и то ему говорю: «Не дай бог, Филя, заденешь .меня ненароком — осиротеет старуха». — Будет вам, дядя Гаврила! — по­ просил новичок. — А то я чесслово рас­ сержусь. Позвали десятпика. Тот притащил за­ пальщика, в полчаса зарядили скважины верхней угольной пачки. Вышли в кон­ вейерный штрек. — Давай, давай, — поторопил взрыв- пика бригадир. Сколько раз Рогов наблюдал запальных дел мастеров за работой. Были среди них люди своеобразной профессиональной хват­ ки, одни отличались лихостью приемов, другие педантичной аккуратностью, по всех одинаково сближал самый последний момент перед взрывом. Вот и этот, так же, как десятки других, привычным дви­ жением надвинул шапку на брови, вста­ вил ключ в скважину запальной машин­ ки и, вдруг пронзительно закричав: «Б'е- реги-ись!», повериул ключ. Грохнуло. Взрывная волна толкнула в спину, в грудь, посыпалась с кровли по­ родная крошка. Через пять минут, покашливая в слад­ коватом чаде, Рогов сам осторожно вклю­ чил мотор привода. Весь угольный сброс, похоронивший под собой скребковый конвейер, зашевелился, как живой, захрустел и, медленно осы­ паясь тронулся вдоль забоя. А еще через полчаса Некрасов говорил Рогову, вытирая вспотевший лоб: — Вот вам, Павел Гордеевич, и вся недолга. Значит, цикл будет. А то ведь я грешный сомневался: лава-то видите ка­ кая страшенная — два прослойка, из-за них приходится уголь брать тремя пачка­ ми, где же, думаю, управиться наличны­ ми силами? Не управиться, думаю. Рогов уже прикидывал, как бы поско­ рее рассказать на шахте о некрасовском опыте. Тронулся на выход, решив в пер­ вую очередь разыскать Нефедова и уже предвкушая удовольствие, которое испы­ тает при виде жаркого любопытства на лице своего нового приятеля. На руднич­ ном дворе повстречался с начальником шахты и парторгом. Бондарчук молча пожал руку, Дробот, покачивая лампочкой и растягивая слова, с деланным радушием поприветствовал: — Здравствуй, здравствуй... хвастайся. — Хвастаться особенно нечем, — сухо отозвался инженер. — Вот. видишь, как получается, ■— пожалел Дробот и, сморщив кожу на ши­ роком лбу, посмотрел на бетонные своды квершлага: — А я считал, что ты не только с трибуны, но и на деле... основы потрясаешь. Во время этого короткого разговора парторг молча посматривал то на Дробо- та, то на Рогова и чему-то еле приметно улыбался. Но кажущийся «нейтралитет» его не обманул Рогова. Бондарчук был всегда, так по крайней мере казалось, одинаково ровен и «несгибаемо-гибок», как о нем сказал Нефедов после первого же парт­ собрания. Очень рельефно, строго очер­ ченным во всех своих деталях, запечат­ лелось это собрание в памяти коммуни­ стов. После того, как Бондарчук был избран в состав бюро, с короткой благожелатель­ ной речью выступил Дробот. Нарисовав