Сибирские огни, 1949, № 1

Стоит Ильич у телеграфной ленты, Чтоб до утра ее не обрывать. ...Москва в кольце. В Москве едят конину. Голодный год вождю на плечи лег. И вот, как рядовому гражданину, Выписывают Ленину паек. Нам видно, как стремясь к заветной цели. Он вышел на субботник москвичей. Как он, больной, прикованный к постели, Обходит запрещения врачей. Как он диктует срочные решенья Надежде Константиновне, И то, Как в страшный вечер, после покушенья, Заштопывает Крупская пальто. Так шел Ильич к сердцам велик и светел, Чтоб каждое биенье услыхать. Лишь к сердцу одному на белом свете Был глух, не позволяя отдыхать. Оно всю жизнь для коммунизма билось, Горело и светило до конца. И это сердце вдруг остановилось, Как самые обычные сердца. Его большое сердце отказало, Не знавшее, что значит отдохнуть... Мы входим в сумрак траурного зала, Чтоб слезы незаметнее смахнуть. Чтоб дрогнувшей рукою прикоснуться К его знамен простому кумачу. Чтоб от вождя к своим делам вернуться, И строить жизнь свою, — По Ильичу. Иги. Р О Ж Д Е С Т В Е Н С К И Й Шушенское Шушенское. Зимние рассветы, На стекле — морозные цветы. Здесь во всем отыскиваешь ты Ильича знакомые приметы, — Сталинского времени черты. Ты его встречаешь в каждом доме... Вот, лучами лампы осиян, С нами обсуждает он в райкоме Будущего Шушенского план. Он в саду и в тракторном отряде. На леса он всходит — погляди. Ленин — у отличника в тетради, Ленин — у героя на груди. Мысль его несет библиотека До сердец, где вечно он храним Без него живем мы четверть вене, Ни на миг не расставаясь с ним. Пролетают снежные бураны, Пьедестал запорошив слегка, Ленин смотрит, нет, не на Саяны — В коммунизм, в грядущие века. Чистым снегом яблони одеты, Полосы защитные .густы. Здесь во всем отыскиваешь ты Ильича знакомые приметы, — Сталинского времени черты.