Сибирские огни, 1949, № 1

Право строить счастье (Заметки о бурят-монгольской поэзии) В одном из многочисленных писем ■сибирским литераторам А. М. Горький напоминал, что в Сибири живет около тридцати народностей, «у которых (до Октябрьской революции — Б. Р.) не выло прав, кроме одного — права по­ степенно вымирать. Нужно, чтобы они почувствовали и поняли, что перед ни­ ми другой мир — не тот, который от­ рицал их, в котором они жили слепо и немо, и что этот новый мир требует их участия в строительстве... В нашей дей­ ствительности понятие «равенство» должно быть полноценным, а не таким пустым, как опустошили его Франция и другие буржуазные государства Ев­ ропы и Америки». Слова эти относятся в полной мере и к коренному населению Бурят-Мон­ гольской автономной советской социа­ листической республики, отпраздновав­ шей в прошлом году двадцатипятилетие своего существования. Как и другие «инородцы», буряты, в представлении самодержавия и правящих кругов доре­ волюционной России, не были пол­ ноценными дюдьми, и право на по­ степенное вымирание действительно было «даровано» им, как самое основ­ ное и неотъемлемое!.. Оглядываясь на эти времена, один из наиболее популярных поэтов совре­ менной Бурят-Монголии Цеден Галса- нов восклицает: Бурятия, многострадальный край! Вспомнил о прошлом я. И это прошлое вызывает в его па­ мяти голод, нищету, болезни... Однако в его сборнике «Песни сердца» , откуда взяты цитированные строки, как и в сборниках Хоца Нам- сараева «Славлю я» и Данри Хилтухи- на «Песни табунщика» (все три книги изданы Бурмонгизом в Улан-Удэ), мрачных воспоминаний о страшном прошлом очень мало. Напротив, творчество всех трех поэтов пронизано ощущением (радости и гордости за свою страну, великую страну социализма, частью которой является новая Бурят- Монголия. Старейшина-бурят, седой и древний, Поведал мне сказанья в те часы, Когда осенний день склонялся на закате... Так начинает свое стихотворение %<Солнце мира» старейший деятель бу­ рят-монгольской литературы. Хоца Нам- сараев. Улигершин (сказитель) пел о счастье народа. «Ответную я песню сам запел!», — восклицает Намсараев. — «Из глубины души моей волной длеснула песня. Ее подсказывали мне фруктовые сады, богатые поля и паст­ бища колхозов, луга и цветники, где весел птичий хор». Это — песня о Ленине и Сталине, о животворящем соке обновленной зем­ ли, о боевом, могучем союзе народов нашей страны. Поэт утверждает: Мы знаем: нашей славой светит небо... Мечтами нашими цветут сады. (Перевод А. Ольхона). Так ответил старому улкгершину ро­ доначальник бурят-монгольской пись­ менной поэзии Хоца Намсараев. Ему вторит Цеден Галсанов, расска­ зывая «о жизни аратов, счастливой и новой»: Дорогая республика, Родина-мать! Как яге песен о дружбе тебе не слагать: Ты при помощи русских людей расцветала. Ты при власти Советов росла и мужала! (Перевод С. Дунаева). Данри Хилтухин говорит в стихотво­ рении, посвященном бурному расцвету культуры в недавно еще полудикой Бу­ рят-Монголии: Культура цветет, как утуг1 по весне. Как майское поле, как летние рощи— От сталинской силы, от сталинской мощи Богат и культурен народ мой родной, Могучий, бесстрашный и трудовой! Таков строй мыслей, таково мировос­ приятие этих трех поэтов. Творчество их свидетельствует о том, что бурят-мон­ гольский народ живет теперь «в дру­ гом мире» (Горький) и осознает свои задачи в общем строительстве этого мира. Нельзя сказать, что все три книжки составлены одинаково удачно в смысле возможно более полного ознакомления русских читателей с творчеством их авторов. К сожалению, Намсараев пред­ ставлен слишком скупо (всего 13 сти­ хотворений!) — явно несоответственно той характеристике его творчества и его значения, , которая предпослана стихам. Русский читатель не сможет составить себе сколько-нибудь глубоко­ го представления об этом деятеле бу­ рят-монгольской литературы, авторе почти трех десятков книг, изданных на его родном языке. 1 Утуг — заливной луг.