Сибирские огни, 1948, № 6

Оксар и Сундуй свободно владеют рус­ ским языком, и мы рады, что нам уже не . придется подбирать для разговора отдель­ ные слова или фразы, дополняя их мими- жой и жестами. ...У подножья горы показались юрты. "Маленькие и серые, они похожи на копны прошлогоднего сена. Сверху из каждой та­ кой копны струится слабый, почти недви­ жимый дымок. — Юрты пастухов из колхоза Черби, — объясняет Оксар.—Первый колхоз Ту­ ны. Богатый, овцеводческий колхоз. И хлеб сеют только там, в Еара-Хаке. Па „•этой долине хлеба, знать, не будет, мороз ■большой. Баран да яман — хорошо, травы для них много! Оксар увлекается: —• В Черби — степь, трава там ред­ кая, одну отару овец не прокормишь. Три -•.года назад в Черби организовался колхоз аз кочевников-тувинцев. Скота колхозно­ го, развелось много, а арат не только мясо, ■а чай и больше всего тара любит. Тара для него, как хлеб. Стали колхозники ду­ мать, как бы свое просо иметь. Привезли агронома с зональной станции и сказали: ч—. Посмотри, Василь Никитич, наши земли, может, что и получится... Просо •хотим сеять! Василь Никитич ходил но «степи, ковырял палкой землю. Земля бы­ л а такая сухая, что палка ломалась — -не лезла. — Тут у вас тополь растет, — сказал, наконец, Василь Никитич, — а если та­ кое дерево, как тополь, есть, значит не только просо, но и пшеница расти будет. И Оксар с увлечением рассказывает о тополе, что разросся густым парком по •берегаммелководной речушки Талса, и «хотно вспоминает, как Василь Никитич •указал место, где лучше отвести из речки воду для орошения полей, и как боро­ лись за первый урожай проса все колхоз­ ники Черби. —: Арат — скотовод. Арат никогда не «сеял проса, но лучшего скотовода нигде не найдешь. Овечек много, яманы, коро­ вы, лошади пасутся в степи. Лошади — дикие! Ух, какие дикие! Глаза красные, страшные. Вот запрягли в плуг одну та­ кую дикую, стали пахать, а она назад! А потом как хватит галопом по степи с плугом, сбрую порвала и — в табун! За- дрягли другую, надели на глаза. мешок, чтобы ничего не видела, двое за узду ве­ ли. Кое-как вспахали, посеяли. Потом все лето поливали. Просо выросло крупное, хорошее. По всей Туве не найдешь лучше­ го нроса, как в Черби! Мы сворачиваем с тропинки и едемлу­ гом к юртам. Встречает нас старик-чабан. Эн кланяется, произносит протяжное «икэ», что означает «здравствуйте», н приглашает в юрту. Юрта снаружи покрыта войлоком, вну­ три стол, на нем газеты, книги, радио­ приемник, работающий от батарей. На по­ лу ковер и медный кунган с неизменным тувинским чаем. Это — «Красная юрта». Садимся вокруг, по аратскому обычаю, и курим трубки. Оксар переводит: — Чабаны спрашивают, — говорит он, — хватит ли пять отар овец для ки­ носъемки? Пять — это четыре тысячи ба­ рашков и яманов! Я говорю — хватит. — В картину надо снять чабана Сарпу. Хороший чабан, батрак был, бедный... Колхоз любит, овечек много берег, — пе­ реводит Оксар. Чабан Сарпа, невидимому, уже готов к съемкам. Он одет в пестрый, националь­ ный костюм и при орденах и медалях. — У Оскала волк взял четырех бараш­ ка. Четыре, — показывает на паль­ цах Оксар. — Оскала в кино сегодня сни­ мать не надо. У него есть ружье. Зачем он отдает овечек волку? Стрелять волка надо! Оскал кивает головой и соглашается. Долго идет беседа, все сидят и никто не встает. Тогда я спрашиваю у Оксара, уж не обычай ли это? — Да, — говорит Оксар, — когда среди аратов идет разговор, все должны сидеть, такой закон — уважать дружбу людей... ...После киносъемок чабанов п их ско­ та мы едем дальше. Па несколько десят­ ков километров простирается пестрая, по­ росшая буйными травами долина. Везде, куда, ни взглянешь, — зеленый ковер и цветы, цветы... Цветы желтые, оранже­ вые, синие, белые. И до чего же щедра здесь природа красками! Вот хотя бы «анютины глазки»! Маленькие, почти миниатюрные голубые лепестки, но ка­ кой нежный, тонкий цвет! — Долина Кара-Хак! По-русски значит: «Черная долина», — по привычке объ­ ясняет Оксар. — Но это не так! Черная она только осенью, а летом — совсем другая. И мы видим, что она действительно другая. Оператор даже размечтался: — Если бы мне пришлось снимать са­ мый яркий цветной фильм, я выбрал бы для этого только юг Сибири! Тропа поднимается в гору. Подножье горы покрыто густой порослыо осинника. Деревья согнуты, как арки. Нам прихо­ дится ложиться на седло, чтобы не задеть фуражкой иди ружьем за ветви. Долго едем так — то поднимаясь в гору, то спускаясь вниз. Когда моя лошадь идет