Сибирские огни, 1948, № 6

Спросили и его, Венго, в райкоме пар­ тии, как он готовится к путине на Месос. Он смущенно промолчал. Капюшон его сполз с головы, курчавые смолистые во­ лосы упали на высокий смуглый лоб. У него большие, черные горящие глаза, и походит он больше на цыгана, чем на нен­ ца. — Так ты еще не выставил дозоры на Месс?о — переспросил секретарь райкома. — Да нет... Мы на летних песках мук­ суна ловим. — Что там муксун, Венго! — вос­ кликнул секретарь. — Его время прошло. Сельдь — вот что теперь главное. А ты совсем забыл про нее. И это тебе, Венго, вдвойне непростительно. Ведь Мессо — угодие вашего колхоза. У вас наилучший песок — Среднее Устье. Это же главные ворота сельди! И в них даже дозоров нет! Нет, нет, так никуда не годится! Райком партии потребовал от Венго не­ медленно начать разведку сельди и подать сигнал ко всеобщему лову. Вот и спешит Иван в Находку. Показался разорванный берег Среднего Устья. По что это? Два дня назад берег был пустынным. А сейчас... Сейчас кру­ жатся над ним, кричат и бросаются на воду и снова взмывают вверх халеи: — Сельдь! Пришла сельдь! Это она привела с собой халеев. Но по­ чему так рано? Ведь в прежние годы она приходила всегда позднее. Поэтому Иван и не торопился, зная, что ей еще не время. Иван повернул руль. Лодка понеслась в Месо. Мутные волны катила река навст­ речу. Венго пристал к низкому песчаному берегу, вышел из лодки, долго бродил по песку, наблюдая за халеями. Даже прилег за березку. Кружится большая чайка, па­ рит на длинных и сильных крыльях. По­ том стремительно, комом, падает вниз, на секунду теряется в гребнях волн и взле­ тает с ряпушкой в клюве. — Халя! Халя! — шепчет Иван, не отрывая глаз от рыбы. И вдруг, словно спохватившись, бежит к лодке: — Проспали! Через два часа он уже дома. Марина Венго, его жена, встречает его у порога. Она сама только что вернулась в чум с летних песков. Ей хочется многое расска­ зать мужу. Все хуже стал ловиться мук­ сун. Рыбаки спрашивали Марину, когда они поедут на Мессо.Что она на это ска­ жет. Только пусть он сначала сообщит новости из Хальмер-Седе. Иван заговорил, а она, слушая, приня­ лась раздувать костер. Подбросила на не­ го сучьев. Повесила чайник. В чуме стало дымно. Марина отбросила оленью шкуру^ Слабый сумрак вечера упал на морщини­ стое лицо женщины, на повисшие прямые- пряди волос, на старую малицу. И в том мутном свете на груди у Марины блеснули три медали — три правительственные награды. Иван не меньше жены гордится ими. В Тазовской тундре нет другой такой ненецкой женщины. Наливая чай на блюдце, он спокойно закончил рассказ: — А на Мессо я халеев видел. — Халеи? — удивленно спросила Ма­ рина. — Так что же ты молчал до сих пор? Тебе сказали сигналить, а ты про­ пускаешь первые косяки! Она оставила посуду, поднялась на но­ ги, накинула капюшон малицы. — Куда ты, Марина? — Если председатель колхоза хочет пропустить первые косяки, то парторг этого не хочет. Иду за рыбаками на Месос! И вышла из чума. — Подожди, Марина! — выбежал вслед за ней Иван. — Вместе поедем, подожди, оденусь. Но лодка парторга Марины Венго уже ныряла в волнах. — Вот горячая женщина, — покачал головой Венго и вернулся в чум. Но он не сердился, а улыбнулся. Этаго­ рячность и энергия нравились ему. Много- пережила Марина, а сохранила силу. Да что там говорить — не сохранила, а при­ обрела заново! ...Это было еще до советской власти, до- колхозов. Детей растила — семнадцать! А в семье нехватало мяса на пищу, олень­ их шкур па одежду, камысов (шкур с лап оленя) — на обувь. Только рыба могла спасти детей. И в стужу и в шторм мать садилась в лодку, ехала на работу. А зимой только охота могла поддержать семью. И мать садилась на нарты, гнала оленей в бешеную пургу — туда, где стояли капканы на песцов. Как вечная полярная ночь, была темна и тяжела жизнь. Жак теплая яркая весна, пришла в тундру советская власть. Над чумом (Венго встало, солнце, озарило оно путь исстрадавшейся женщине. И радост­ но, вместе с другими ненцами, она пошла по тому пути. Темные силы тундры старались столк­ нуть Марину с дороги, утащить назад, в дикарство-, под власть шамана. Но она, не щадя себя, боролась с вражьими силами. Так ей велел бороться лучший великий друг тундры — тот, кто помог установить в тундре советскую власть и чей портрет